Учебный год 2023 г. / Головко

Выбор той или иной модели всегда имеет политический характер, но он должен учитывать технологические факторы (быть технологически адекватен) и не подменяться паллиативами в духе "единого следственного органа" или иллюзиями в духе "следственных судей", якобы способных спасти нас от пресловутого обвинительного уклона, хотя, если говорить о немецком варианте, в самой Германии их давно сравнивают с "театральной контролершей билетов, пропускающей или не пропускающей зрителя, но на самом деле толком не знающей содержание той пьесы, которую дают..."

И последнее. Выше мы отмечали нейтральный характер обозначения соответствующих моделей уголовного процесса как "французской", "немецкой", "америанской", сравнивая их со "шведскими" стенками. В научном плане так и есть. Но в плане геополитическом страны, которым исторически удалось (причем совершенно заслуженно) стать символом той или иной технологической модели предварительного расследования, стремятся использовать данное обстоятельство в интересах своей культурной и политической "экспансии", что вполне понятно и логично. В такой ситуации реформы уголовной юстиции давно уже стали "фактором геополитики", а между самими уголовно-процессуальными моделями идет ожесточенная геополитическая борьба, часто скрытая за "милыми улыбками" разнообразных экспертов. Удивляться этому не приходится: так было в XIX в., так было в XX в. (в том числе с нашим участием), так будет и в XXI в. Нам надо привыкнуть к такого рода геополитическому давлению, которое испытывают сегодня все страны без исключения и не только на постсоветском пространстве. Именно им объясняются удивительные "совпадения" уголовно-процессуальных реформ, почти одновременно предпринимаемых с одинаковой повесткой дня где-нибудь в Италии, Испании, Словакии, Армении, Казахстане, Украине, Монголии и т.п., не исключая, разумеется, Россию. Ссылаться в такой ситуации только на "национального законодателя" было бы наивно. Особенно остро такого рода геополитическое влияние проявляется не прямо, а косвенно - через требования о "приведении к евро-

*11 Второстепенность данного вопроса подтверждается тем, что на Украине, где в апреле 2012 г. был принят новый УПК, воспринявший в соответствии с рекомендациями тех же международных организаций германский институт специальных следственных судей (ermittlungrichter), статистика удовлетворения следственными судьями различных ходатайств следствия (о заключении под стражу, обыске и т.п.) остается точно на том же уровне (1 к 10), что и до появления нового института, когда данные ходатайства рассматривали ординарные судьи. Более того, данное соотношение фактически полностью совпадает с аналогичными российскими цифрами. К чему тогда ломать копья и рассуждать о чудодейственных эффектах, ожидаемых от этого нововведения?*

пейским стандартам" (которыми чаще всего являются при ближайшем рассмотрении "стандарты", отнюдь не европейские, а американские) при вступлении в ОЭСР, ВТО, Евросоюз и далее (по списку).

В такого рода "глобализации" как таковой страшного ничего нет. Это процесс объективный и иногда даже полезный. Важно другое - понимать подлинные сравнительно-правовые истоки тех или иных "европейских стандартов" и то, куда они ведут в институциональном плане, отделяя приемлемое от неприемлемого, адекватное от неадекватного. Кроме того, необходимо сделать наконец выбор подходящей нам модели предварительного расследования и уметь его защищать при ведении любых геополитических диалогов, избавляя российскую правоохранительную систему от бесконечных "шараханий" из стороны в сторону, вызванных советами очередного посещающего нас главы дружественного государства или рекомендациями очередной международной организации. Только выбрав адеквактную модель предварительного расследования из небольшого числа имеющихся вариантов, мы сможем спокойно вести любые внешнеполитические диалоги, без труда интеллектуально отстаивая выбранную модель и постепенно тем самым восстанавливая положение не "объекта", а "субъекта" уголовно-процессуального влияния. В противном случае выйти из "переходного состояния", пожалуй, не удастся - оно станет не временным и пока еще преодолимым явлением, а нашей вечной "постсоветской" участью.