учебный год 2023 / genezis-kontseptsii-mirovoy-yustitsii-na-zapade-i-v-rossii-ot-edinstva-termina-k-raznoobraziyu-institutov

тенденцией развития английской мировой юстиции стала борьба центральной власти, или Короны, за право назначать мировых судей. Собственно, этим и объясняются реформы 1327 и 1361 гг., на что справедливо обратил внимание П. И. Люблинский41. В то же время местная знать оказывала немалое противодействие процессу централизации мировой юстиции, периодически добиваясь уступок со стороны короля, что, в частности, проявилось в самом конце XIV в. в ходе реформ Ричарда II. В результате современный порядок формирования в Англии корпуса мировых судей далек от «пасторальных» представлений многих континентальных юристов об избрании на эту должность «общиной» самых уважаемых ее членов. На самом деле речь идет об историческом «компромиссе», достигнутом в ходе многовековой борьбы Короны с привилегиями местной знати, причем, надо признать, Корона одержала здесь несомненную победу42.

Так, по действующему английскому законодательству мировые судьи, примерно с XVI в. именуемые также магистратами, назначаются центральной властью, хотя и с учетом мнения местного сообщества. В этом смысле надо различать так называемых «неоплачиваемых магистратов», работающих безвозмездно, и «стипендиарных магистратов», получающих за свой труд жалованье43. Первые назначаются от имени Короны лордом-канцлером с учетом мнения разного рода местных комиссий; вторые — по представлению лорда-канцлера непосредственно монархом44. Необходимо, конечно, учитывать, что процесс отбора кандидатов в мировые судьи, «долгое время бывший достаточно закрытым и зависящим от подковерной борьбы политических партий, в наши дни стал вполне прозрачным»45. Сообщество мировых судей соответствующего судебного округа, организованное в так называемую «скамью мировых судей» (bench), при появлении в своих рядах вакансий подыскивает кандидатов на замещение должности мирового судьи с помощью элементарных объявлений. Затем с кандидатами проводятся собеседования, о них собираются необходимые сведения, после чего составляется список окончательных кандидатов, который и передается

41Люблинский П. И. Указ. соч. С. 208.

42Показательно, что уже в начале ХХ столетия Комиссия по реформе английской мировой юстиции «не пошла навстречу течениям, рекомендовавшим ввести непосредственное избрание судей населением» по образцу многих штатов США. Комиссия «решительно» поддержала мнение, что «назначение мировых судей должно по-прежнему производиться королем» (Люблинский П. И. Указ. соч. С. 223).

43Жалованье в 1391 г. запретил выдавать мировым судьям Ричард II, однако в XVIII столетии для некоторых из них, как правило, работающих в Лондоне, было сделано исключение. Одним из первых «стипендиарных магистратов» был выдающийся писатель, классик английской литературы Генри Филдинг (1707–1754) (Spencer J.-R. Op. cit. P. 61).

44См. подробнее: Гуценко К. Ф., Головко Л. В., Филимонов Б. А. Указ. соч. С. 81–83 (автор параграфа — К. Ф. Гуценко).

45Spencer J.-R. Op. cit. P. 60.

13

лорду-канцлеру. Последний за редчайшим исключением всегда соглашается с мнением bench46, т. е. назначение мировых судей центральной властью в сегодняшних условиях по сути превратилось лишь

вторжественный обряд легитимации их деятельности, не имеющий никакого отношения к реальному подбору кандидатур. Иными словами, проблема формирования корпуса мировых судей из плоскости политической постепенно перешла в плоскость сугубо техническую, что, несомненно, снизило ее остроту. Однако такого рода «деполитизация» есть плод исключительно новейшего развития.

Вопрос о профессионализме английских мировых судей теснейшим образом связан с исторической борьбой центральной и местной властей вокруг порядка их назначения. Корона была всегда в большей мере заинтересована в заполнении соответствующих должностей профессиональными юристами — знатоками общего права, которые обеспечили бы единство судебной практики и, следовательно, единство правовой системы на всей территории страны. Местная знать была заинтересована

вобратном — сохранить свои судебные привилегии, чему требование «юридических знаний» никак не способствовало. Стороны пытались с переменным успехом склонить здесь чашу весов в свою пользу параллельно тому, как пытались они одержать верх в борьбе за назначение или избрание мировых судей. Так, Статут «18-го года царствования Эдуарда III» (1344 г.) предусматривал, что для занятия созданной в 1327 г. должности «хранителя мира» достаточно одной лишь «наилучшей репутации» (best reputation). Легендарный Статут 1361 г. сделал шаг в направлении профессионализации корпуса мировых судей, но шаг умеренный: несколько лиц, «обученных праву» (some learned men in the law), должны были формировать судейский корпус совместно с «одним лордом, а также тремя или четырьмя самыми достойными жителями графства»47. Дальнейшие колебания законодателя продолжались довольно долго, но в отличие от порядка формирования судейского корпуса победу здесь в целом одержала не центральная, а местная власть. Иными словами, Корона, настаивая на праве назначать мировых судей, в конечном итоге согласилась с тем, что такими судьями будут не профессиональные юристы, а местная знать.

Так, по действующему английскому законодательству в качестве «неоплачиваемых магистратов», собственно и являющихся классическими английскими мировыми судьями, назначаются лица с безупречной репутацией, которые проживают в соответствующей местности48. Юридическое образование для них обязательным не является, т. е. речь идет о «непрофессионалах». Исключение представляют собой «стипендиарные

46Ibid.

47Sir William Blackstone. Op. cit.

48Подробнее о требованиях к магистратам см.: Гуценко К. Ф., Головко Л. В., Филимонов Б. А. Указ. соч. С. 81–82 (автор параграфа — К. Ф. Гуценко).

14

магистраты», которые должны быть юристами и иметь стаж работы по данной специальности не менее семи лет. Впрочем, стипендиарных магистратов, составляющих подавляющее меньшинство магистратского корпуса, сложно отнести к классическим мировым судьям — они скорее служат свидетельством новейших тенденций и определенного отхода от традиционных принципов английской мировой юстиции.

Наконец, еще один важнейший вопрос — о сроке полномочий и сменяемости (несменяемости) мировых судей — опять-таки непосредственно связан с борьбой вокруг порядка их назначения. Королевская власть стремилась не только полностью взять в свои руки право формировать корпус мировых судей, но и иметь возможность в любой момент отстранять их от должности, так как первое без второго отчасти теряет смысл. В результате появилась традиционная норма английского общего права, описанная У. Блэкстоном, согласно которой «поскольку должность этих [мировых] судей дарована королем, то она сохраняет силу лишь до тех пор, пока на то имеется его соизволение (during his pleasure)»49. Из данного правила вытекало, что полномочия мировых судей прекращались не только в силу кончины короля (новый король назначает новых мировых судей), но и на основании его волеиъявления50. Ни о какой несменяемости мировых судей речь в такой ситуации не шла и не могла идти. Срок полномочий мирового судьи определяла «грамота (writ of dedimus potestatem), имеющая силу на один год»51, при отсутствии, как мы выяснили, ка- ких-либо правовых препятствий для досрочного их прекращения.

Положение о том, что мировой судья может при ненадлежащем выполнении своих обязанностей быть просто-напросто «вычеркнут из грамоты»52, сохранилось и в действующем английском праве, хотя сейчас, разумеется, никто уже не говорит о «соизволении» Короны или о «даровании» ею полномочий. В настоящее время используются более нейтральные конструкции и формулировки при том, что суть здесь остается прежней: невыполнение определенных требований «может повлечь исключение из списка магистратов»53. На практике такое возможно лишь в случае пренебрежения мировым судьей своими обязанностями или «откровенно скандального поведения», хотя теоретически лорд-канцлер вправе прекратить его полномочия даже по политическим мотивам54.

49Sir William Blackstone. Op. cit.

50Ibid. Как отмечал П. И. Люблинский, «фактически этим правом корона пользовалась только в 17 веке во время деспотического правления Стюартов» (Люблинский П. И. Указ. соч. С. 210).

51Фойницкий И. Я. Указ. соч. С. 315.

52Люблинский П. И. Указ. соч. С. 222.

53Гуценко К. Ф., Головко Л. В., Филимонов Б. А. Указ. соч. С. 82 (автор параграфа —

К.Ф. Гуценко).

54Spencer J.-R. Op. cit. P. 61 (в нормальной ситуации мировой судья занимает должность до достижения возраста 70 лет).

15

Итак, в результате длительной эволюции мировой судья представляет собой сегодня в Англии назначенное Короной (с учетом мнения местного сообщества) из числа обладающих безупречной репутацией жителей соответствующей местности лицо без юридического образования, которое исполняет свои обязанности на безвозмездной основе и не пользуется гарантиями несменяемости. Соответствует ли этот статус приведенным выше хрестоматийным представлениям о мировом судье континентальных юристов? В определенной мере соответствует, хотя и не полностью: ни о каком «выборе общиной» речь в данном случае не идет, поскольку мировые судьи назначаются Короной.

Что касается полномочий английских мировых судей, то их природу также можно понять только в контексте исторического развития английской концепции мировой юстиции, основанной на понятии «королевский мир». Будучи хранителем данного мира, мировой судья получал от Короны грамоту (commission), которая, как отмечал У. Блэкстон, «прежде всего уполномочивала его самостоятельно стоять на страже мира и с этой целью предоставляла ему всю ту власть, которой обладали по общему праву (common law) прежние хранители мира», в частности власть «задерживать и предавать суду лиц, совершающих опасные преступления (felons), и иных более мелких преступников»55.

Что из этого вытекало? Во-первых, с концептуальной точки зрения английская мировая юстиция зарождалась и развивалась именно как уголовная юстиция. Никакого отношения к частному праву с его «примирением» и «мировыми соглашениями» она не имела и иметь не могла56. До сих пор «большинство дел, рассматриваемых магистратскими судами, составляют уголовные дела»57. С течением времени мировые судьи приобрели, конечно, и иные полномочия, связанные с рассмотрением гражданских и административных дел58, но удельный вес таких полномочий невелик, и они глубоко вторичны по сравнению с их уголовно-процессуальными полномочиями59.

Во-вторых, первоначально английская концепция мировой юстиции как «хранительницы мира» приводила к смешению судебных и

53Гуценко К. Ф., Головко Л. В., Филимонов Б. А. Указ. соч. С. 82 (автор параграфа —

К.Ф. Гуценко).

54Spencer J.-R. Op. cit. P. 61 (в нормальной ситуации мировой судья занимает должность до достижения возраста 70 лет).

55Sir William Blackstone. Op. cit.

56См. выше наше замечание в связи со статьей С. В. Лонской «О понятии «мировая юстиция»» (Правоведение. 2004. № 1).

57Судебные системы западных государств / Отв. ред. В. А. Туманов. М., 1991. С. 105 (автор параграфа — И. Ю. Богдановская).

58Там же; о развитии «иных» полномочий английских мировых судей см. также: Люблинский П. И. Указ. соч. С. 205–207.

59Основная масса гражданских дел рассматривается в Англии в судах графств, являющихся для этих дел судами общей юрисдикции (см.: Романов А. К. Правовая система Англии. М., 2000. С. 263–265).

16

полицейских функций с преобладанием последних. Еще в начале ХХ в.

П.И. Люблинский отмечал, что «из полицейских обязанностей за мировыми судьями до сих пор сохраняются призыв милиции из граждан в нужных случаях, рассеяние преступных сборищ (так называемое чтение riot act), отобрание поручительства хранения мира и доброго поведения, приведение к присяге констеблей, арест преступников и пр.»60. Со временем произошла определенная процессуализация полицейских функций мировых судей и превращение их в функции судебные. Из «хранителей мира» в физическом (полицейском) смысле мировые судьи все более и более преобразовывались в «хранителей правопорядка» в смысле юридическом (судебном).

В-третьих, современные уголовно-процессуальные полномочия английских мировых судей есть результат, с одной стороны, их исторических прерогатив по common law, а с другой — последующей процессуализации этих прерогатив. Так, закрепленное в старых королевских грамотах право мирового судьи задерживать преступников стало сегодняшней функцией судебного контроля за арестом, а отнесенное

П.И. Люблинским к числу «полицейских» полномочие отбирать «поручительство хранения мира и доброго поведения» ныне является знаменитым английским институтом bail, т. е. «альтернативной мерой пресечения», когда мировой судья оставляет при определенных условиях обвиняемого на свободе, не применяя арест61. Сегодня никому уже не приходит в голову называть данное полномочие «полицейским». Другое закрепленное в тех же королевских грамотах полномочие мирового судьи — предавать суду (committing) преступников — превратилось в процессуальные действия мировых судей по преданию Суду Короны, которые являются ныне обязательным этапом производства по тяжким преступлениям, преследуемым с обвинительным актом62.

Полномочия мировых судей по судебному контролю за арестом и по преданию Суду Короны рассматриваются в Англии в качестве полномочий «исторических», вытекающих из норм общего права. Что же касается непосредственно судебных функций данных судей по рассмотрению по существу мелких уголовных дел в порядке суммарного производства, то, несмотря на то что подобными функциями мировые судьи наделены еще с конца XIV в., «историческими» они не считаются, поскольку не были унаследованы от «хранителей мира». Именно поэтому в Англии до сих пор сохраняет силу правило, согласно которому мировые судьи «не могут рассматривать дела о каких бы то ни было вновь созданных преступлениях, если статут, вводящий

60Люблинский П. И. Указ. соч. С. 206.

61Подробнее см.: Гуценко К. Ф., Головко Л. В., Филимонов Б. А. Указ. соч. С. 82 (автор параграфа — Л. В. Головко).

62Там же. С. 48 (автор параграфа — К. В. Гуценко); С. 119–121 (автор параграфа —

Л.В. Головко).

17

2 ВМУ, право, № 6

новое преступление, прямо не наделяет их соответствующим полномочием»63. Иными словами, мировые судьи не обладают общей компетенцией по рассмотрению уголовных дел, т. е. компетенцией «по остаточному принципу»: их компетенция юридически считается исключительной и требует прямого указания в законе на право мирового судьи рассматривать дело о соответствующем преступлении, хотя статистически мировые судьи рассматривают подавляющее большинство уголовных дел.

Подводя итог краткому очерку развития в Англии идеи мировой юстиции, отметим, что английская концепция отталкивается от понимания «мира» как правопорядка, видя в мировом судье лицо, охраняющее на местном уровне правопорядок от того, кто его нарушает в физическом смысле этого слова. Используя современную российскую терминологию, можно сказать, что речь идет о правоохранительной концепции мировой юстиции. При таком подходе мировая юстиция рассматривается, главным образом, как уголовная юстиция, в силу чего английское право никогда не искало в мировом судье арбитра для рассмотрения гражданско-правовых споров. Английская концепция мировой юстиции в ее традиционном понимании и гражданская юстиция есть явления друг другу чуждые, что, к сожалению, не всегда понимали и понимают многие континентальные юристы.

В целом никак нельзя согласиться с замечанием С. В. Лонской о том, что «генезис мирового суда в Англии не кажется исключительно английским явлением»64. Все обстоит с точностью наоборот: английская мировая юстиция не менее своеобразна, чем само английское право, являясь неотъемлемым элементом последнего. Скопировать ее столь же сложно, как сложно скопировать common law, поэтому если комуто такое копирование и удавалось, то лишь в деталях и фрагментах. Строго говоря, континентальное право получило от Англии в наследство не институт мировой юстиции, а термин, лишив его к тому же изначального значения и перенеся центр тяжести со слова «мир» на слово «судья». В каком-то смысле можно даже сказать, что континентальное право вульгаризировало английское понятие «мир», увидев в нем лишь заурядное «примирение». В такой ситуации мировая юстиция была просто обречена поменять на континенте Европы вектор развития, превратившись из юстиции прежде всего уголовной (мироохранительной), в юстицию прежде всего гражданскую (миротворческую), что мы и увидим на примере французского права.

Французская концепция мировой юстиции отличается от английской уже тем, что является не плодом длительного и иногда хао-

63Sir William Blackstone. Commentaries on the Laws of England (1765–1769). Book 4. Chap. 19 «Of Courts of a Criminal Jurisdiction».

64Лонская С. В. Мировая юстиция в России. С. 18.

18

тичного исторического развития, а результатом замысла вполне конкретных людей — деятелей Великой французской революции во главе с Ж.-Г. Туре65. Как и во многих других случаях, этому, разумеется, предшествовала определенная доктринальная работа. Так, предложение учредить некую должность «мирового-следственного судьи» можно встретить в изданной без указания года и места брошюре анонимного автора «Об отправлении правосудия в деревнях...», вышедшей в свет примерно в 1788–1789 гг.66 Впрочем, не исключено, что за анонимным автором скрывались те же самые будущие «деятели революции». Как бы то ни было, по словам известного современного историка права К. Тен Раа, «термин и идея витали в воздухе» — «не хватало только человека, который бы самым радикальным образом взялся за их воплощение в жизнь. Таким человеком стал Туре»67. Парламентские дебаты вокруг судебной реформы продолжались ровно год (с августа 1789 г.), причем было предложено несколько альтернативных законопроектов, отражавших разные концепции организации судебной системы68. В результате верх одержал проект Туре, ставший знаменитым Законом от 16–24 августа 1790 г., которым помимо прочих новых судебных институтов во Франции вводился институт мирового судьи (juge de paix).

В отечественной литературе давно принято считать, что «Франция заимствовала институт мировых судей из Англии, но сообщила ему совершенно иное устройство»69. Не пытаясь опровергнуть данный тезис И. Я. Фойницкого, с которым мы, забегая несколько вперед, согласны, отметим, что вопрос о «заимствовании» не так прост, как может показаться на первый взгляд.

Во-первых, не совсем очевиден источник заимствования, поскольку в современной науке в данном контексте упоминаются не только Англия, но и Нидерланды, о которых следует сказать хотя бы несколько слов. В сегодняшнем голландском праве эквивалентом мирового судьи является, как известно, так называемый «кантональный судья» (kantonrechter). Система кантональных судей была создана под французским влиянием в период оккупации Францией Нидерландов (1795– 1813 гг.) и затем закреплена в действующем до сих пор Законе о судебной организации 1827 г., принятом уже после обретения Нидер-

65Жак-Гийом Туре (1746–1794) — выдающийся французский политический деятель эпохи Революции; председатель Учредительного собрания. Помимо создания института мировой юстиции его заслугой считается реформа административно-территориального устройства Франции: именно он предложил разделить страну на департаменты, существующие до сих пор. Гильотинирован во время якобинской диктатуры.

66Follain A. De la justice seigneuriale а1 la justice de paix // Une justice de proximitе: la justice de paix (1790–1958) / Sous la dir. de J.-G. Petit. Paris, 2003. P. 30–31.

67Ibid. P. 32.

68Bianchi S. La justice de paix pendant la Rе2volution. Acquis et perspectives // Une justice de proximitе2... P. 36–37.

69Фойницкий И. Я. Указ. соч. С. 316.

19

ландами независимости, хотя сам термин «мировой судья» голландский законодатель не воспринял. Однако до начала «французского периода» Нидерланды обладали достаточно своеобразной судебной системой, отдельные элементы которой в свою очередь могли гипотетически повлиять на французские реформы конца XVIII в. Так, в литературе принято обычно вспоминать зародившийся в XVI столетии институт «лейденских миротворцев» (Leidse Vredemakers) — судей, обязанных не только рассматривать правовые споры по существу, но и принимать до их рассмотрения все меры, направленные на примирение сторон. На этот институт обратил внимание в своей публицистике Вольтер: якобы прочитав именно его работы, «законодатели времен французской революции ввели таких же миротворцев в виде “мировых бюро” и затем “мировых судей” во Франции и Нидерландах, что явилось замечательным примером правовой трансплантации»70. Теория нидерландского влияния (через Вольтера) на французскую концепцию мировой юстиции была, пожалуй, наиболее глубоко разработана в получившей широкий резонанс и до сих пор очень часто цитируемой монографии уже упоминавшегося нами голландского историка права, профессора Роттердамского университета Кристиана Тен Раа «Происхождение кантонального судьи»71. Сбрасывать со счета данную теорию, разумеется, нельзя, хотя и относиться к ней надо с определенной осторожностью. Во всяком случае наряду с возможным английским влиянием на французских идеологов мировой юстиции в науке давно рассматривается также возможность нидерландского влияния, тем более что эти влияния взаимоисключающими не являются72. Ясно одно: по своей сути французская концепция мировой юстиции действительно ближе к голландской идее судей-миротворцев (примирителей), нежели к английскому пониманию мировых судей как «хранителей» королевского мира.

Во-вторых, в современной французской историко-правовой науке под сомнение ставится не только источник, но и сам факт заимствования. Так, в наиболее на сегодняшний день солидной коллективной историко-правовой монографии, посвященной генезису французской мировой юстиции, которую мы уже цитировали и которую нам еще неоднократно предстоит цитировать, на 332 страницах текста гипо-

70De Roo A., Jagtenberg R. Mediation in the Netherlands: past — present — future (Нидерландская ассоциация сравнительного правоведения: [сайт]. URL: http://www.ejcl.org/ 64/art64-8.html ( дата обращения 24.01.2009)).

71Raa ten C. M. G. De oorsprong van de kantonrechter. Deventer, 1970 (здесь же см. резюме на французском языке под названием «Происхождение мирового судьи во Франции, а также кантонального судьи в Нидерландах»).

72С научной точки зрения возникает вопрос: не повлияла ли в свою очередь английская концепция мировой юстиции на голландский институт «судей-миротворцев», по крайней мере терминологически? Однако этот вопрос требует специального изучения.

20

тетическое концептуальное влияние иностранного (голландского и английского) опыта мировой юстиции упоминается разными авторами лишь трижды73, да и то мимоходом, а в одном месте даже с иронией — как проявление неоправданной «голландомании»74. При этом, если авторы монографии очень внимательно разбирают в историческом ключе проблему столь же гипотетического и отрицаемого многими влияния на революционную концепцию мировой юстиции французской дореволюционной сеньоральной судебной организации75, то вопрос о «внешнем» влиянии они в сравнительно-правовой плоскости не исследуют вовсе. В таком подходе можно, конечно, усмотреть присущий некоторым авторам и имеющий мало отношения к науке французский правовой этноцентризм, исходящий из того, что Франция призвана лишь экспортировать правовые институты, и на корню отвергающий даже мысль о том, что она способна их иногда и импортировать. Если бы дело было только в нем, то эту проблему не было бы смысла даже обсуждать, по крайней мере здесь. Но все обстоит значительно сложнее: «иное устройство», о котором писал И. Я. Фойницкий, «сообщенное» французским революционным законодателем институту мировых судей, в самом деле столь разительно отличает его на концептуальном уровне от английской мировой юстиции, что вынуждает перевести вопрос о «заимствовании» в плоскость едва ли не исключительно терминологическую76 и с бо2льшим вниманием отнестись к позиции современных французских историков права, никакого заимствования просто-напросто не замечающих.

Совершенно очевидно, что термины «мировой судья» и «мировая юстиция» были в самом деле заимствованы идеологами французской судебной реформы конца XVIIIв., причем заимствованы из английского права. При всем уважении к фигуре Вольтера и «лейденским миротворцам» последние могли повлиять на французских политиков и юристов исключительно концептуально, но не терминологически в силу одной лишь недоступности нидерландских правовых текстов, доходивших до французских читателей, включая Вольтера, лишь в

73Une justice de proximitе2... P. 32, 37, 111 (любопытно, что возможное голландское влияние мельком упоминается на этих страницах всеми тремя авторами, тогда как английское — лишь одним из них).

74Follain A. Op. cit. P. 32.

75Прежде всего Follain A. (Ibid. P. 19–33).

76Характерно, что авторы одного известного современного французского учебника по судоустройству, мимоходом отмечая возможную «связь» между французской мировой юстицией и голландскими «судьями-миротворцами», а также некоторыми дореволюционными французскими судебными институтами, при этом признают, что «наименование (курсив мой. — Л. Г.), данное новым [мировым] судьям... скорее всего, было заимствовано у английского института “justice of the peace”» (Vincent J., Guinchard S., Montagnier G., Varinard A. Institutions judiciaires. Organisation. Juridictions. Gens de justice. Paris, 2001. P. 363). Иными словами, источники заимствования самого института и обозначающего его термина следует искать в разных местах.

21

пересказах и переводах. Ясно также, что понятие «мир» (paix) не имело и не имеет во французском праве, в отличие от права английского, никакого юридического смысла. Единственный пример, когда слово paix употребляется в юридическом контексте, — это как раз juge de paix или justice de paix, т. е., как и в России, во Франции его использование для обозначения правового института может объясняться лишь переводом с иностранного языка — в данном случае английского. Но для Франции ситуация еще более очевидна, поскольку концепция «примирения», положенная в основу французской мировой юстиции, здесь не обозначается словом, однокоренным слову «мир» (как в России). Во Франции институт примирения обозначается термином conciliation, не имеющим никакого отношения к общеупотребительному слову paix, происходящему от латинского pax (мир). Если бы французские законодатели отталкивались от концепции и затем подбирали бы под нее национальный юридический термин, то они обозначили бы интересующего нас судью термином juge de conciliation («примирительный судья» или «мировой судья»), но не juge de paix77. Однако термин, будучи элементарным переводом с английского языка, появился здесь до концепции или по крайней мере независимо от нее. Иначе говоря, во французском праве, как и во многих других случаях, «в начале было слово», а затем уже это «слово» (мировой судья и мировая юстиция) оказалось наполнено определенным смыслом, в результате чего действительно появился «новый и оригинальный судебный орган»78 — французский мировой судья. Теперь нам необходимо выяснить существо данного института, т. е. вложенный в него «смысл», а также то, соответствовала ли этому смыслу и в какой мере последующая эволюция во Франции мировой юстиции?

Французская мировая юстиция строилась как «первый винтик в системе гражданской юстиции», предназначенный для рассмотрения мелких семейных и гражданских споров79. Центральной идеей института,

77Показательны слова депутата Прюньона, произнесенные 7 июля 1790 г. в ходе обсуждения соответствующего законопроекта об учреждении мировой юстиции: «Одно только наименование «мировой судья» способно вызвать интерес: это слово благостно для сердца, оно заставляет возлюбить правосудие, и если бы мне было суждено где-ни- будь столкнуться с одним из этих людей, призванных трудиться во имя счастья своих сограждан, я не удержался бы от искушения сказать ему: «Приветствую Вас, человекмиротворец» (homme de paix)» (Lacassagne-Taveau M. La justice de paix en France: l’hеritage2

de la Rе2volution // Le lien. Bulletin d’histoire judiciaire et pе2nitentiaire en Lot-et-Garonne. 2006. № 4. La justice de paix. Р. 1). Ясно одно: для этого депутата понятие «мир» в словосочетании «мировой судья» было всем, чем угодно, кроме устоявшегося юридического термина, корни которого лежат в многовековой истории французского права.

78Petit J.-G. Introduction // Une justice de proximitе2... P. 11.

79Rolland-Boulestreau A. La justice de paix en Vendе2e militaire, 1790 — dе2but XIX siе1cle: une institution judiciaire prise dans les tourments de la guerre en Vendеe // Annales historiques de la Rеvolution franCaise. № 335 [en ligne], mis en ligne le: 20 fеvrier2 2008. URL: http://ahrf.revues.org/document1307.html (Consultе2 le 13 dе2cembre 2008).

22