Вопросы права

1. Заявитель утверждает, что процедуры, в ходе которых был решен вопрос о ее отстранении от должности судьи, нарушили ее право, предусмотренное п. 1 ст. 6 Конвенции, который закрепляет:

"Каждый в случае спора о его гражданских правах и обязанностях... имеет право на... разбирательство дела независимым и беспристрастным судом..."

В первую очередь Уполномоченный Российской Федерации при Европейском суде по правам человека заявил о том, что Питкевич Г.Н. не исчерпала все внутренние средства правовой защиты, поскольку с принятием Федерального закона от 4 января 1999 года N 3-ФЗ "О внесении изменений и дополнений в Закон РСФСР "О судоустройстве РСФСР", Гражданский процессуальный кодекс РСФСР и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации" все решения Верховного Суда Российской Федерации, вынесенные по первой инстанции, могли быть обжалованы в Кассационную коллегию Верховного Суда Российской Федерации. Следовательно, Питкевич Г.Н. была вправе обратиться в Кассационную коллегию Верховного Суда Российской Федерации, поставив одновременно вопрос о восстановлении срока подачи кассационной жалобы на решение Верховного Суда Российской Федерации от 11 августа 1998 года. Более того, заявитель могла воспользоваться правом поставить вопрос о принесении протеста в порядке судебного надзора. Однако Питкевич Г.Н. в нарушение требования п. 1 ст. 35 Конвенции не использовала имеющиеся в ее распоряжении возможности.

В меморандуме Уполномоченного Российской Федерации при Европейском суде по правам человека отмечается, что п. 1 ст. 6 Конвенции неприменим к настоящей жалобе ввиду того, что дисциплинарное производство не затрагивало "гражданских" прав или обязанностей Питкевич Г.Н. Так или иначе, квалификационные коллегии судей и Верховный Суд Российской Федерации предоставили заявителю права, гарантированные п. 1 ст. 6 Конвенции.

Питкевич Г.Н. утверждала, что решение Верховного Суда Российской Федерации было окончательным на момент его принятия и, таким образом, ею были соблюдены требования п. 1 ст. 35 Конвенции. Далее она заявила, что вопрос о ее отстранении от должности судьи затрагивал ее "гражданские" права по смыслу п. 1 ст. 6 Конвенции и что данные процедуры не были справедливыми.

Европейский суд по правам человека (далее именуется - Европейский суд) напоминает, что в п. 1 ст. 35 Конвенции речь идет об исчерпании эффективных средств правовой защиты. Европейский суд приходит к выводу о том, что пересмотр дела в порядке надзора в Российской Федерации не может инициироваться частным лицом, что относится к сфере дискреционного усмотрения определенных законом должностных лиц. Таким образом, пересмотр дела в порядке надзора не является эффективным средством судебной защиты по смыслу п. 1 ст. 35 Конвенции (см. решение Европейского суда по правам человека по жалобе N 47033/99 "Тумилович против Российской Федерации" от 22 июня 1999 года).

Не подлежит сомнению тот факт, что в то время, когда жалоба заявителя была рассмотрена Верховным Судом Российской Федерации, в законодательстве Российской Федерации отсутствовало положение, допускающее возможность обжалования решения Верховного Суда Российской Федерации по существу. Из этого следует, что заявитель не располагала другими средствами правовой защиты, предусматривающими пересмотр судебного решения в обычном порядке. Вопрос о восстановлении срока подачи кассационной жалобы на решение Верховного Суда Российской Федерации от 11 августа 1998 года, ставший возможным благодаря изменениям и дополнениям, внесенным впоследствии в законодательство Федеральным законом "О внесении изменений и дополнений в Закон РСФСР "О судоустройстве РСФСР", Гражданский процессуальный кодекс РСФСР и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации", не мог быть поставлен заявителем на тот момент.

В связи с этим Европейский суд считает, что Питкевич Г.Н. исчерпала внутренние средства правовой защиты, как этого требует п. 1 ст. 35 Конвенции.

По вопросу возможного применения п. 1 ст. 6 Конвенции к процедуре отстранения заявителя от должности судьи Европейский суд ссылается на свое решение от 8 декабря 1999 года по жалобе N 28541/95 "Пеллегран против Франции" ("Pellegrin v. France"), § 64 - 71, в котором было установлено, что споры о приеме на работу (об отстранении от работы) между государственными органами и государственными служащими, в чьи обязанности входило осуществление специфической деятельности государственной службы (когда последний действовал в качестве облеченного государственной властью лица, ответственного за защиту интересов государства), не расцениваются как "гражданские" и исключаются из сферы действия п. 1 ст. 6 Конвенции. Европейский суд отмечает, что ярким примером такой деятельности могут служить вооруженные силы и полиция.

Европейский суд полагает, что, несмотря на то, что судейский корпус не является частью обычной гражданской службы, тем не менее входит составной частью в государственную службу. Судья имеет особую ответственность в сфере отправления правосудия, через которую государство осуществляет свои суверенные полномочия. Следовательно, судья непосредственно участвует в осуществлении полномочий, переданных ему публичной властью, и несет обязанности по защите интересов государства.

Презюмируется, что судебное разбирательство, касающееся отстранения заявителя от должности судьи, не затрагивает ее "гражданских" прав и обязанностей по смыслу ст. 6 Конвенции. Из этого следует, что данное конвенционное положение неприменимо к настоящей жалобе.

Таким образом, эта часть жалобы находится вне компетенции ratione materiae Европейского суда и поэтому несовместима с положениями Конвенции по смыслу п. 3 ст. 35 Конвенции.

2. Заявитель жалуется на то, что лишение полномочий судьи нарушает ее права, предусмотренные ст. 9, 10 и 14 Конвенции.

Статья 9 Конвенции закрепляет следующее:

"1. Каждый имеет право на свободу мысли, совести и религии; это право включает свободу менять свою религию или убеждения и свободу исповедовать свою религию или убеждения как индивидуально, так и сообща с другими, публичным или частным порядком, в богослужении, обучении, отправлении религиозных и культовых обрядов.

2. Свобода исповедовать свою религию или убеждения подлежит лишь тем ограничениям, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах общественной безопасности, для охраны общественного порядка, здоровья или нравственности или для защиты прав и свобод других лиц".

Статья 10 предусматривает следующее:

"1. Каждый имеет право свободно выражать свое мнение. Это право включает свободу придерживаться своего мнения и свободу получать и распространять информацию и идеи без какого-либо вмешательства со стороны публичных властей и независимо от государственных границ. Настоящая статья не препятствует государствам осуществлять лицензирование радиовещательных, телевизионных или кинематографических предприятий.

2. Осуществление этих свобод, налагающее обязанности и ответственность, может быть сопряжено с определенными формальностями, условиями, ограничениями или санкциями, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах национальной безопасности, территориальной целостности или общественного порядка, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья и нравственности, защиты репутации или прав других лиц, предотвращения разглашения информации, полученной конфиденциально, или обеспечения авторитета и беспристрастности правосудия".

Статья 14 устанавливает следующее:

"Пользование правами и свободами, признанными в настоящей Конвенции, должно быть обеспечено без какой бы то ни было дискриминации по признаку пола, расы, цвета кожи, языка, религии, политических или иных убеждений, национального или социального происхождения, принадлежности к национальным меньшинствам, имущественного положения, рождения или по любым иным признакам".

В меморандуме Уполномоченного Российской Федерации при Европейском суде по правам человека отмечается, что заявителем не были исчерпаны все внутренние средства правовой защиты, как того требует п. 1 ст. 35 Конвенции.

В соответствии с позицией, изложенной в меморандуме, заявителю не запрещалось свободно исповедовать религию, будучи членом Церкви. Ее жалобы в этом отношении несовместимы с положениями Конвенции.

Далее в меморандуме подчеркивается, что заявитель оспаривает факты, установленные национальными властями, однако не представляет аргументов, опровергающих выводы, сделанные на основании этих фактов. По мнению Уполномоченного, представляющего интересы Российской Федерации, эти факты были установлены в результате тщательного изучения дела на всех этапах его рассмотрения, включая Верховный Суд Российской Федерации. У Европейского суда нет оснований подвергать сомнению состоятельность этих фактов. Наряду с этим в меморандуме отмечается, что Питкевич Г.Н. признала некоторые факты, установленные национальными властями, например ее критику нравственности некоторых сторон в судебных процессах, по которым заявитель была назначена судьей. Этот факт, по мнению Российской Федерации, подтверждает, что заявитель превысила функции судьи и злоупотребила свободой, гарантированной законодательством Российской Федерации и Конвенцией.

Российская Федерация подчеркивает, что лишение заявителя полномочий судьи было произведено на основании многочисленных заявлений третьих лиц (а не по инициативе властей), жаловавшихся на практику отложения рассмотрения дел заявителем и на ее пристрастность. Лишение Питкевич Г.Н. полномочий судьи было необходимо в целях защиты прав третьих лиц, закрепленных в ст. 6 и 13 Конвенции. В соответствии с позицией Российской Федерации подобное отстранение заявителя от должности судьи соответствовало положениям законодательства Российской Федерации и Конвенции, преследовало публичный интерес, а именно: защиту прав и свобод других лиц и сохранение авторитета и беспристрастности правосудия.

Заявитель утверждает, что властями Российской Федерации были неправильно установлены фактические обстоятельства ее дела, в том числе это касается того, что свидетельские показания против нее ряда государственных служащих и третьих лиц давались не под присягой и были ненадежными.

Далее Питкевич Г.Н. заявляет, что даже если свидетельские показания и были верны, то процедура лишения ее полномочий судьи не была соблюдена надлежащим образом и не соответствовала ст. 9, 10 и 14 Конвенции. Заявитель утверждает, что она никогда не злоупотребляла служебным положением при выражении своего мнения и законно применяла свои религиозные и моральные принципы при рассмотрении дел, по которым она была назначена судьей. Питкевич Г.Н. заявляет, что каждый судья имеет философские и религиозные убеждения. Она "осознанно и преднамеренно ссылалась на религиозную нравственность, дабы содействовать тяжущимся сторонам, но никогда никому не навязывала своих взглядов" и, таким образом, не злоупотребляла своим служебным положением. Более того, ею не были нарушены требования закона во время избирательной кампании по выборам мэра. Однако она была несправедливо лишена полномочий судьи за религиозные и политические взгляды.

Европейский суд еще раз заявляет о том, что по причинам, изложенным ранее применительно к ст. 6 Конвенции, данная часть жалобы не может быть отклонена по причине неисчерпанности внутренних средств правовой защиты.

Европейский суд также подчеркивает, что никакое положение законодательства, равно как и действие должностных лиц, не лишали заявителя права участвовать в деятельности Церкви ни во время работы заявителя судьей, ни после лишения ее полномочий судьи.

Тем не менее Европейский суд отмечает, что Питкевич Г.Н. была отстранена от должности за деятельность, осуществляемую ею во время отправления функций судьи и связанную с выражением ее религиозных взглядов. В связи с этим Европейский суд находит, что имело место вмешательство в права заявителя на свободу религии и выражения своего мнения, предусмотренные ст. 9 и 10 Конвенции. Сначала Европейский суд рассмотрит вопрос о том, было ли такое вмешательство оправданным по смыслу ст. 10 Конвенции.

Подобное вмешательство составляет нарушение ст. 10 Конвенции, если только оно не было "предусмотрено законом", преследовало одну или более законную цель, как это определено в п. 2 ст. 10, и "было необходимо в демократическом обществе" для их достижения.

Лишение заявителя полномочий судьи, бесспорно, было осуществлено в соответствии с законодательством Российской Федерации, а именно: со ст. 14 Конституции Российской Федерации, ст. 3 и 14 Закона Российской Федерации "О статусе судей в Российской Федерации", ст. 3 Кодекса чести судьи, ст. 3 и 4 Федерального закона "О свободе совести и о религиозных объединениях". Питкевич Г.Н. не представила аргументации относительно того, что указанные положения не соответствовали понятию "закон" или что лишение ее полномочий судьи на основании данных законов не было предписано ст. 10 Конвенции. Таким образом, Европейский суд приходит к выводу о том, что такое вмешательство было "предписано законом".

Российская Федерация придерживается того мнения, что вмешательство преследовало законные цели, в частности защиту прав других лиц и обеспечение авторитета и беспристрастности правосудия. Заявитель не дала своих комментариев по этому поводу. Европейский суд считает, что законодательство Российской Федерации по данному вопросу накладывает определенные обязательства на судей как гарантов верховенства закона и предусматривает прекращение полномочий судьи в случае его несоответствия выдвигаемым требованиям в целях защиты прав других лиц и обеспечения авторитета и беспристрастности правосудия. Из этого следует, что лишение заявителя полномочий судьи преследовало законную цель по смыслу п. 2 ст. 10 Конвенции.

Остается определить, было ли такое вмешательство "необходимым в демократическом обществе", как того требует п. 2 ст. 10 Конвенции. Европейский суд напоминает, что свобода выражения мнения подлежит ограничениям, которые тем не менее должны быть четко определены, а их необходимость убедительно доказана. Прилагательное "необходимое" по смыслу п. 2 ст. 10 подразумевает наличие "настоятельной общественной потребности". Высокие Договаривающиеся Стороны имеют определенное поле оценки наличия такой потребности (см. mutatis mutandis решение Европейского суда от 26 сентября 1995 года по делу "Фогт против Германии" ("Vogt v. Germany"), Серия А, N 323, § 43 - 48).

Важно отметить, что при осуществлении надзорной юрисдикции Европейский суд не должен подменять собой компетентные внутригосударственные органы, а лишь просмотреть через призму ст. 10 Конвенции решения, вынесенные ими, исходя из их оценочных полномочий. Это, однако, не означает, что надзор ограничен определением вопроса о том, осуществляло ли государство свои дискреционные полномочия разумно, осторожно и добросовестно. Что Европейский суд действительно должен сделать, так это разобраться в заявленном вмешательстве в права заявителя в свете всего дела и определить, было ли оно "пропорционально преследуемым законным целям", а приведенные внутригосударственными органами основания - "уместными и достаточными" (см. решение (N 2) Европейского суда от 26 ноября 1991 года по делу "Санди Таймс против Соединенного Королевства" ("Sunday Times v. the United Kingdom"), Серия А, N 217, § 50). При рассмотрении данного вопроса Европейскому суду необходимо убедиться в том, что внутригосударственные органы применяли стандарты, соответствующие принципам, закрепленным в ст. 10 Конвенции, и, самое главное, что данные решения основаны на допустимой оценке соответствующих фактов (см. решение Европейского суда от 23 сентября 1994 года по делу "Джерсилд против Дании" ("Jersild v. Denmark"), Серия А, N 298, § 31).

В упомянутом выше деле "Фогт против Германии" Европейский суд по вопросу увольнения гражданского служащего признал: "Данные принципы применимы также к гражданским служащим. Несмотря на то, что государство вправе налагать на гражданских служащих в силу их статуса обязанность благоразумного поведения, они тем не менее являются физическими лицами и в силу этого подпадают под действие ст. 10 Конвенции. Таким образом, Европейский суд, принимая во внимание обстоятельства каждого дела, должен определить, был ли соблюден баланс между правом физического лица на свободу выражения своего мнения и законным интересом демократического государства при обеспечении надлежащего соблюдения гражданской службой целей, перечисленных в п. 2 ст. 10 Конвенции. Европейский суд при рассмотрении подобных вопросов должен помнить о том, что в тех случаях, когда затрагивается право гражданского служащего на свободу выражения мнения, "обязанности и ответственность", упомянутые в п. 2 ст. 10 Конвенции, имеют особое значение, оправдывающее оставление внутригосударственным органам определенного поля для оценки вопроса о том, было ли оспариваемое вмешательство пропорционально вышеизложенным целям".

Учитывая особое место, принадлежащее судебным органам среди государственных органов в демократическом обществе, Европейский суд придерживается того мнения, что это особенно прослеживается в деле об ограничении свободы судьи выражать свое мнение применительно к осуществлению им своих должностных функций, хотя судьи и не входят в состав обычной гражданской службы.

Заявитель утверждает, что судами Российской Федерации были неправильно установлены факты по ее делу и что лишение ее полномочий судьи представляло собой несправедливое наказание за выражение своих взглядов.

Питкевич Г.Н., однако, никак не прокомментировала обсуждение ею различных нравственных и религиозных вопросов в стенах суда. Более того, заявитель подчеркивает, что она "осознанно и преднамеренно ссылалась на религиозную нравственность, дабы содействовать тяжущимся сторонам в процессах, по которым она была назначена судьей". Европейский суд полагает, что высказывание судьей мнения по вопросу нравственности стороны в судебном разбирательстве может свидетельствовать о пристрастности судьи, если только такое мнение не было необходимо для разрешения дела и обоснования выносимого судебного решения.

Относительно оспаривания заявителем фактов, установленных внутригосударственными органами, Европейский суд напоминает, что его задача заключается не в подмене собой национальных органов при установлении фактов, а в проверке принятых ими решений в свете всего дела заявителя. Европейский суд отмечает, что дело заявителя рассматривалось в ее присутствии в двух инстанциях, включая Высшую квалификационную коллегию судей Российской Федерации, состоящую из 23 судей. Верховный Суд Российской Федерации оставил решения квалификационных коллегий судей без изменения. Из дела не усматривается оснований, исходя из которых можно было бы утверждать, что внутригосударственные органы не были достаточно компетентными или добросовестными при установлении фактов.

По итогам изучения многочисленных свидетельских показаний и жалоб, поданных против заявителя различными должностными и частными лицами, было установлено, что заявитель вовлекла в деятельность Церкви нескольких сотрудников суда и третьих лиц; безуспешно вовлекала в деятельность Церкви ряд других лиц; молилась во время судебных слушаний; обещала некоторым сторонам в процессах, находившихся в ее производстве, благоприятный исход дела в случае их вступления в члены Церкви; критиковала нравственное воспитание некоторых сторон в судебных процессах по вопросам семейных прав и что такое поведение и поступки заявителя приводили к отложению рассмотрения дел и к ряду отводов, заявленных в ее адрес.

Европейский суд полагает, что Питкевич Г.Н. была лишена полномочий судьи за специфическую деятельность, которая была признана несовместимой с требованиями, выдвигаемыми к судье. Факты принадлежности заявителя к Церкви и наличия у нее религиозных взглядов не послужили основанием для лишения ее полномочий судьи.

Несомненно, заявителю не препятствовали участвовать в избирательной кампании в качестве кандидата на пост мэра, посредством чего она могла выражать свои политические взгляды. Факт оспаривания мэром и некоторыми должностными лицами органов местного самоуправления верности Питкевич Г.Н. правосудию во время рассмотрения ее дела квалификационными коллегиями не означает, что имело место вмешательство в право заявителя на свободу выражения политических взглядов.

Настоящее дело отличается от упомянутого дела "Фогт против Германии", по которому Европейский суд признал наличие нарушения ст. 10 Конвенции, потому что гражданский служащий был уволен только на основании его принадлежности к коммунистической партии, без рассмотрения вопроса о том, нарушалось ли Фогт предусмотренное законом требование верности, без критики, направленной на то, как ею в действительности выполнялись обязанности учителя.

В данном же деле нарушение Питкевич Г.Н. предусмотренных законом обязанностей судьи, в частности деятельность, осуществляемая ею во время исполнения функций судьи, было четко указано. Факты, приведенные властями Российской Федерации как оправдание лишения заявителя полномочий судьи, относились исключительно к ее официальной деятельности и не касались выражения ее мнения в частной жизни. Таким образом, установленные факты были "уместными" при разрешении вопроса о соответствии заявителя должности судьи.

На основании приведенных фактов был сделан вывод о том, что заявитель запугивала стороны в судебных процессах, ставила интересы Церкви выше государственных интересов защиты правосудия. В результате беспристрастность заявителя была поставлена под вопрос и был ослаблен авторитет правосудия. В этих условиях, допуская возможность оценки сложившейся ситуации, Европейский суд находит, что основания, приведенные властями Российской Федерации, были "достаточными" для вмешательства в право заявителя, предусмотренное ст. 10 Конвенции.

Таким образом, лишение заявителя полномочий судьи было пропорционально преследуемым законным целям. Из этого следует, что данная часть жалобы является явно необоснованной по смыслу п. 3 ст. 35 Конвенции.

По этим же причинам Европейский суд полагает, что жалоба Питкевич Г.Н. на нарушение ее права, предусмотренного ст. 9 Конвенции, является явно необоснованной по смыслу п. 3 ст. 35 Конвенции.

Ввиду того, что заявитель утверждает о нарушении ст. 14 Конвенции, Европейский суд повторяет, что лишение ее полномочий судьи не было основано на ее принадлежности к Церкви или наличии у нее иного "статуса". Отстранение Питкевич Г.Н. от должности судьи было связано с ее деятельностью, несовместимой с требованиями, предъявляемыми к судье. В связи с этим не находит подтверждения заявление о том, что Питкевич Г.Н. подвергалась дискриминации по смыслу ст. 14 Конвенции. Данная часть жалобы по указанным причинам также является явно необоснованной по смыслу п. 3 ст. 35 Конвенции.

Следовательно, эта часть жалобы должна быть отклонена в соответствии с п. 4 ст. 35 Конвенции.

3. Наряду с изложенным заявитель утверждает, что лишение ее полномочий судьи и квалификационного класса нарушило ст. 1 Протокола N 1 к Конвенции, которая предусматривает:

"Каждое физическое или юридическое лицо имеет право на уважение своей собственности. Никто не может быть лишен своего имущества иначе как в интересах общества и на условиях, предусмотренных законом и общими принципами международного права.

Предыдущие положения не умаляют права государства обеспечивать выполнение таких законов, какие ему представляются необходимыми для осуществления контроля за использованием собственности в соответствии с общими интересами или для обеспечения уплаты налогов или других сборов и штрафов".

Европейский суд полагает, что лишение заявителя полномочий судьи и квалификационного класса могло повлечь за собой определенные материальные и нематериальные последствия с возможным вмешательством в права собственности. Однако Европейский суд напоминает вышеприведенное решение о том, что лишение заявителя полномочий судьи не нарушало прав Питкевич Г.Н., предусмотренных ст. 9, 10 и 14 Конвенции. Нарушений ст. 1 Протокола N 1 к Конвенции также не было обнаружено.

Отсюда следует, что данная часть жалобы является явно необоснованной по смыслу п. 3 ст. 35 Конвенции и должна быть отклонена на основании п. 4 ст. 35 Конвенции.

По вышеуказанным причинам Европейский суд единогласно признает жалобу неприемлемой.

Секретарь Председатель

Эрик Фриберг Христос Розакис