§ 23. Особенные процессуальные законы но месту. Осо­бенные процессуальные порядки России распадаются на мест­ные и по лицам.

В основании порядков, особенных по лицам, лежат законо­дательные источники, стоящие совершенно отдельно от судеб­ных уставов 20 ноября и по отношению к последним представ­ляющие собой источники особенные. Что же касается поряд­ков, особенных по месту, то они применяются на окраинах России и ныне на всем пространстве империи определяются те­ми же судебными уставами, так что и для них действует этот источник, с некоторыми лишь устанавливаемыми им измене­ниями. Исключение составляет лишь местный порядок Велико­го Княжества Финляндского, определяемый источниками, стоящими совершенно отдельно от судебных уставов.

§ 24. Особенные процессуальные законы но лицам. Эти за­коны в России по лицам суть:

1) Военно-судебный и Морской судебный уставы. Военно-судебный устав появился в 1867г., вскоре после судебных ус­тавов, и проникнут их началами, существенно отличающими его от упраздненных им законов военно-уголовного судопроизвод­ства прежнего времени. Не забывая интересов энергии пресле­дования и быстроты производства, памятник этот в то же время дает важные гарантии личности, вводя устность и гласность производства, право защиты, право обжалования приговоров и устраняя формальную теорию доказательств. Повторяя, одна­ко, в своих постановлениях важнейшие начала судебных уста­вов, Военно-судебный устав вводит и крупные особенности. Ус­тав различает судопроизводство в мирное и военное время. В мирное время военно-судебная власть принадлежит полко­вым судам, военным (военно-окружным и временным военным) судам и главному военному суду; в военное время — полевому и главному полевому суду. Все судебные места военного ве­домства суть учреждения коллегиальные, но члены их не поль-зу-ются несменяемостью и подчинены военной администрации; в ее руках сосредоточивается всецело решение вопроса о преда­нии суду. Институт присяжных заседателей не нашел здесь места. При судебных местах состоят военно-судебные следова­тели, прокуратура и кандидаты на военно-судебные должности. При производстве дел сроки сокращены, апелляция совершен­но отсутствует, военному начальству предоставлено значитель­ное влияние на направление военно-судных дел, права защиты уже, чем в общем порядке, особенно при разбирательстве в полковых судах и по делам о преступлениях политического

49

свойства, рассматриваемых военными судами на основании по­ложения 4 сентября 1881 г. о чрезвычайной и усиленной охра­не. Однородные черты замечаются и в Морском судебном уста­ве. Круг ведомства военно-судебных установлений по нашему праву весьма широк. Его определяют два, друг друга не огра­ничивающих, как на Западе, а пополняющих, признака — свойство лица и род дела;

2) Сельско-судебный устав 1839г.¹, измененный относи­тельно организации сельских судебных установлений и порядка производства в них судебных дел общим положением 19 фев­раля 1861 г. о крестьянах, вышедших из крепостной зависимос­ти², и законом 12 июля 1889г. Обществам сельскому и ме­щанскому принадлежит широкая дисциплинарная власть над их членами. Сверх того сельские общества сохраняют над ними доныне и судебную власть, которая отличается от дисципли­нарной как по органам, так и по порядку производства, по предметам ведомства и по результатам разбирательства. Орган сельско-судебной власти по закону — волостной суд, избирае­мый сельским обществом из своей среды и поставленный под контроль уездных присутствий по крестьянским делам, сме­нивших мировых посредников и, в свою очередь, смененных ныне, по закону 1889г., в большей части местностей земскими начальниками; кроме того, обычаю известны и другие орга­ны— сельские суды в разнообразных формах;

3) Устав духовных консисторий 1841 г., дополненный и измененный под влиянием позднейших узаконений в издании 1883г.³, имеет значение не только закона дисциплинарного, но и судопроизводственного, так как духовному ведомству на ос­новании его предоставлена судебная власть, устраняющая дей­ствие общей власти государственной. Органы ее — духовные консистории с архиереем во главе и с подчинением их Святей­шему Синоду. Производство письменное, негласное, частью основанное еще на формальной теории доказательств.

Общая черта, этим особенным законам свойственная, со­стоит в устранении нормального судебного порядка в полном объеме. Как органы, так и производство определяются совер­шенно иными началами. Нарушая гражданское право на суд естественный, они создают порядок, близкий к административ­ному и подчиненный его началам. Не без основания поэтому наша кассационная практика признает разбирательство в воло-

¹ В Своде законов он помещен во 2-й ч. XII т., в Уставе о благоуст­ройстве в казенных селениях, ст.318—602.

² В изданиях Свода законов 1876 г. и 1893 г, оно вошло в Положе­ние о сельском состоянии, которое образовало особое приложение к IX т. Свода законов — о состояниях.

³ Но это издание надлежащей санкции законодательной власти не имеет.

50

стных и церковных судах административным в противополож­ность судебному.

§ 25. Производные источники процесса, наказы. От закона и обычая как главных источников процесса отличаются источ­ники- производные, от подчиненных государственных властей исходящие в силу предоставляемой им к тому законом автоно­мии.

Вопрос о юридической силе норм производных зависит от разрешения предварительных вопросов о праве данного органа на издание их и от соблюдения предписанных для того условий и порядка.

Судебная автономия выражается в праве издания наказов по судебному ведомству, т.е. „правил, относящихся до внут­реннего распорядка и. делопроизводства в судебных местах" (ст. 166 Учреждения судебных установлений¹), или, по выра­жению Государственного совета, „наставлений, указывающих судьям лучшие способы исполнения возложенных на них обя­занностей, и вообще всех правил и мер исполнительных, отно­сящихся до внутреннего распорядка в судебных местах". Вы­деление их из законов предположено как потому, что они соот­ветствуют понятию распоряжений, так и для того, чтобы не обременять содержания законов.

Такие детальные правила, в свою очередь, могут относить­ся или ко всем судебным местам, или к каждому в отдельности. Отсюда и различие наказов на общие и особые.

Общий наказ, по предположениям составителей судебных уставов, должен был исходить всецело от законодательной вла­сти. По мысли отделения судоустройства судебной комиссии 1863г., он должен был обнимать постановления о внутреннем устройстве зданий, занимаемых судебными местами; о порядке размещения в заседаниях судебных мест лиц, как принадлежа­щих к присутствию, так и допускаемых в заседания; о формен­ной одежде должностных лиц судебного ведомства; о сроках исполнения разных судебных действий, для которых уставами судопроизводства не определено особых сроков, в том числе и для открытия периодических заседаний суда уголовного; о по­рядке делопроизводства, как-то: о вступлении и движении дел, о формах книг, реестров, журналов и т. п., о порядке приня­тия, хранения и обращения поступающих в судебные места де­нежных сумм и т. д.

Предположения эти впоследствии изменились; многие предметы, определение которых полагали отнести к общему наказу, разрешены частью в законодательном порядке (например, Временными правилами 15 марта 1866г. о внут­реннем распорядке в судебных местах, законом 20 мая 1885 г. о

Далее — УСУ. — Прим. ред.

51

судебных сессиях и их председателях, законом 1894г. о фор­менной одежде), частью состоявшимися, на основании Правил 1866г., по соглашению министров юстиции и финансов прави­лами о порядке приема, хранения и расходования денежных сумм судебными местами; затем закон 20 мая 1885 г. изъял со­ставление общего наказа от законодательной власти и передал эту функцию министру юстиции, обязанному составить проект наказа, а также соединенному присутствию 1-го и кассационно­го департаментов и общему собранию кассационных департа­ментов, которым предоставлено последовательное рассмотрение и утверждение такого проекта. В том же порядке рассматрива­ются и изменения наказа, но возбуждение вопроса о необходи­мости их предоставляется всем судебным местам по принад­лежности (ст. 167 УСУ).

Особые наказы излагают правила, относящиеся к подроб­ностям делопроизводства для данного судебного места. Для них обязательно соответствие как с законом, положений кото­рого они отменять не могут (1871/1712, Шинковского), так и с общим наказом. Составление особого наказа предоставлено судебному месту, к которому он относится. Проект его рас­сматривается сперва в распорядительном заседании, затем в общем собрании суда и, по принятии его, старшим председате­лем судебной палаты представляется министру юстиции, кото­рый в случае несоответствия его с законами предлагает общему собранию кассационных департаментов отменить или изменить такие несоответствующие постановления. Сенатский наказ представляется министру юстиции лишь для сведения.

Судебно-административным установлениям, образованным по закону 1889г., право наказной деятельности не предостав­лено.

§ 26. Объем действия процессуальных норм по предмету, по месту_у лицам и времени. В учении об источниках процесса весьма важное значение имеет вопрос о пространстве их дей­ствия. Оно определяется пространством действия норм матери ального уголовного права, применению которого они служа! по отношению предмета, лиц и места. А так как, в свою очс редь, действие процессуальных норм есть признак подсудности то понятия о пространстве действия уголовного закона, закон,», процессуального и подсудности суть коррелятивные, взаимно себя дополняющие.

Таково общее правило. Но оно допускает и изъятия.

По предмету, или по роду дел, круг действия процессуаль­ных норм иногда уже, а иногда даже шире, чем норм уголовно-правовых. Он суживается правилами, выделяющими из судеб­ного разбора дела о некоторых преступных деяниях, уголовно-правовыми нормами обнимаемых, и передающими их разбору административному или дисциплинарному. Он расширяется:

53 1) узаконениями, в основании своем имеющими начало следст­венного процесса, по которому на суде лежит не только сужде­ние по делу, но и собирание доказательного материала, розыск о наличности признаков преступления и виновности; так, на­пример, у нас судебные следователи приступают к следствию при всякой неестественной смерти и пожаре для исследования причин их; 2) специальными постановлениями закона, ввиду которых на судебные установления возлагается производство отдельных действий по делам, подлежащим ведению иных ус­тановлений; так, судебные следователи гражданского ведомства иногда производят предварительные следствия по делам, под­лежащим военному суду; освидетельствование умственных спо­собностей обвиняемых в судах военных и местных производит­ся окружными судами в порядке, ст.353—356 УУС определен­ном; наконец, 3) началами международного права, ввиду которых наши судебные установления иногда приступают к процессуальным действиям по делу, подлежащему суждению по иностранным уголовным законам.

53 По местности и лицам уголовно-процессуальные нормы в их совокупности имеют тот же объем действия, что и нормы уголовно-правовые. Они распространяются как на деяния всех лиц, в России учиненные, так в некоторых случаях и на дея­ния, учиненные за пределами России. Всякое лицо, подпадаю­щее под действие наших уголовно-правовых норм, судится по нашим процессуальным законам.

53 Но при коллизии уголовно-правовых норм нескольких дружественных государств личные и территориальные принци­пы подлежат существенным ограничениям. Во имя высших ин­тересов справедливости новейшие законодательства допускают видоизменение своих материальных уголовных норм иностран­ными, отказываясь от наказания некоторых учиненных за гра­ницей деяний, не воспрещенных законами места совершения, или соответственно им понижая свои наказания. Является во­прос: могут ли и в каких пределах иметь у нас обязательное значение и иностранные процессуальные нормы, а также су­дебные действия, на них основанные?

53 Нормы уголовного судопроизводства имеют двоякое со­держание.

53 Определяя порядок судебного разбора, устанавливая для него необходимые органы и соответствующие правила, они вместе с тем иногда содержат в себе условия прав, личностью приобретаемых. Таковы, например, постановления о давности, о погашении уголовного преследования примирением с потер­певшим и т. п.

53 Они стоят на рубеже между правом и процес­сом, образуют, так сказать, материальную сторону этой фор­мальной части законодательства и при кодификации поме­щаются или в законах уголовных, или же в законах про­цессуальных.

54 По началам современного международного общения все личные права (за исключением политических), приобретенные в одном государстве, признаются и охраняются государствами дружественными, если только они не противоречат основным их законам. Последовательности в осуществлении этого прин­ципа новейшее время обязано как признанием действительности договоров гражданских, за границей совершенных, так даже и смягчением отечественных уголовных законов под влиянием иностранных при определении наказаний за деяния, учиненные за границей. Нет никакого основания делать в этом отношении изъятия для прав, в силу процессуальных норм приобретен­ных. Подобно другим, и они должны пользоваться охраной дружественных государств, в тех же, конечно, пределах, т.е. при отсутствии противоречия их с основными законами госу­дарства .

Но для этого необходимо, чтобы право было уже за грани­цей приобретено/Одно ожидание его, простая надежда на его получение недостаточны. Если поэтому в государстве, где учи­нено преступное деяние, установлены более короткие давност-ные сроки, чем у нас, то для видоизменения нашей процес­суальной нормы необходимо полное истечение за границей давностного срока до возбуждения у нас уголовного пресле­дования; примирение с потерпевшим должно быть оконча­тельное, оправдательный приговор должен войти в законную силу.

Необходимо далее, чтобы приобретение права не противо­речило нашим государственным интересам и законам. Это, во-первых, нужно сказать о помиловании, составляющем ныне более политический акт, чем юридический; коренясь в праве верховенства, оно не может иметь обязательного значения для других суверенных правительств. Bo-вторых, государственная власть может выделить некоторые деяния, особо для нее опас­ные, и отказать в распространении на них прав, из процессу­альных иностранных норм проистекающих; таковы, например, преступления политические, подделка монет и ассигнаций и т. и.

.Другую часть судопроизводственных норм образуют поло­жения о порядке судебного разбора и об органах, которым он вверяется. По самому существу их они управляются территори­альным принципом всецело и исключительно. Все процессу­альные действия происходят согласно нормам того государства, где они предпринимаются, и подлежат оценке по процессу­альным нормам государства, где производится суд. Основания этому двоякие. Во-первых, физически невозможно иметь в ка-

¹ Положение это принято нашей практикой в решении по делу Иод-ко (1892/36).

54

ждом государстве процессуальные учреждения и институты, безусловно сходные с существующими в других государствах. Во-вторых, конструируя судебную власть, наше государство исходит из положений, признаваемых им наиболее правильны­ми; морально невозможно требовать, чтобы по некоторым де­лам оно отказалось от таких положений и тем как бы признало их несостоятельность. Поэтому дела о преступных деяниях, учиненных за границей, но производящиеся в России, направ­ляются и разрешаются во всяком случае по русским процессу­альным законам; русскими же нормами определяются и от­дельные следственные или судебные действия, предпринимае­мые нашими судебными установлениями по ходатайствам властей иностранных¹.

Тем же местным принципом разрешается и вопрос о поряд­ке производства процессуальных действий при столкновении общих процессуальных норм с особенными по месту или раз­личных особенных законов (ст.216, 217 УУС). Все процессу­альные действия определяются законами той местности, где они происходят, хотя бы они предпринимались для судебных нужд другой местности, иными законами управляемой. Поэто­му, например, если бы по делу, производящемуся в Петербург­ском окружном суде, потребовалось допросить лицо, жительствущее в Сибири, то допрос его производится по правилам и ор­ганами, действующими в Сибири; соблюдение там правил общего порядка необязательно, но стороны при окончательном разбирательстве дела, конечно, могут обратить внимание суда на недостаток доказательной силы материала, добытого процес­суальными действиями, при производстве которых не были выполнены гарантии, которые общее законодательство уже признало необходимыми. Внутренняя оценка их принадлежит свободному обсуждению суда, решающего дело.

С другой стороны, наши судебные установления могут встречаться с процессуальными действиями, произведенными на основании норм другого государства. Является вопрос: ка­кое значение имеют для нас такие действия, т.е. распростра­няется ли обязательная сила их за пределы государства?

Общим образом на это должен быть дан ответ отрицатель­ный. Карательная власть есть один из атрибутов власти госу­дарственной. Последняя же суверенна и не допускает инозем-

¹ Для того чтобы отдельные судебные действия имели полный авто­ритет для иностранного суда, конечно, возможно и желательно соблю­дать при этом правила, требуемые иностранным правом и не расходя­щиеся с основными началами нашего процесса. Так, например, в Англии важное доказательное значение придается таким письменным показаниям свидетеля, при суде не присутствующего, которые даны ввиду неизбеж­ного ожидания смерти; если бы такой случай представился, то следует установить, что свидетель сознавал, давая свое показание, неизбежность и близость смерти.

55

ных ограничений. Распространять действие иностранных судов на наше государство значило бы вводить весьма существенное стеснение русской государственной власти и подчинять ее влас­тям иностранным. Этот довод не может быть ослаблен сооб­ражением о необходимости международного общения и выте­кающей отсюда необходимостью доверия к судебным действиям дружественных цивилизованных государств, ибо, во-первых, международное общение не отвергает суверенитета отдельны: государств; во-вторых, доверие к судебным действиям существенно отличается от подчинения чужой карательной власти, в-третьих, признание материально-правовой иностранной нор­мы в нашем государстве имеет совершенно иное значение, чем признание уголовно-процессуальной нормы и основанных на ней судебных действий. Первое основывается не на иностран­ной, а на нашей собственной норме, оно сводится к доброволь­ному смягчению русской нормы русской же властью, так что в этих случаях, строго говоря, действует не иностранный источник права, а русский, применяемый под контролем русское государственной власти (ст. 174 Уголовного уложения).

Совершенно иное следует сказать о нормах процессуальных. Предоставление государством обязательной силы таким нормам другого государства и основанным на них судебные действиям сокращает карательную его власть, имея в ре­зультате осуществление в наших пределах чужой каратель ной власти.

56 В науке права это положение признается единогласно и отношению к уголовным приговорам. Ни одно государство до сих пор не согласилось принять на себя обязательства исполнять обвинительные приговоры чужих судебных мест¹.

56 Равным образом и промежуточные по делу судебные определения например о подследственном задержании, за пределами госу

¹ Bar* K.L. Das Internationale Privat-und-Stratrecht. Haimove 1862. S.579: „Единогласно признается, что иностранный обвинительный приговор для другого государства не имеет обязательной силы и не подлежит исполнению; от этого принципа допускается исключение лишь для незначительных проступков в трактатах некоторых соседних государств, из которых каждое может быть убеждено, что другое решает дело соответственно с его собственными юридическими принципами... Основывается это на том, что по началу абсолютной материальной справедливости, господствующему в уголовном праве, каждое государство для применения наказания должно убедиться в виновности наказываемого, такое убеждение может иметь своим органом лишь его собственные су­ды», так как в уголовном процессе нет места добровольной юрисдикции по произволу сторон и все уголовные дела должны быть решаемы по тем принципам, какие установлены государством для применения в стране правосудия. Признавать принципы иностранные значило бы признавать в этом случае неверность, неправильность своих принципов.

56

дарства суда, их постановившего, не могут иметь обязательного значения. Из необязательности иностранных уголовных приго­воров в полном их объеме вытекает и необязательность их в каких бы то ни было частях, имеющих карательный характер, например относительно лишения прав, поражения чести, кон­фискации имущества и т. п. После незначительных колебаний начало это принято и русской практикой¹.

Но от вопроса об обязательности иностранного судебного приговора и приведении его в исполнение отличаются два во­проса: во-первых, о признании прав, на основании приговора личностью приобретенных, и, во-вторых, о доказательном зна­чении судебного приговора за пределами государства, где он постановлен. В первом отношении, как замечено, начала совре­менного международного общения требуют, чтобы права, при­обретенные личностью в одном государстве, ограждались и в других государствах; на этом основании оправдательные приго­воры, вошедшие в законную силу, более и более получают при­знание и за пределами государства, где они постановлены; тот же принцип заставляет признать юрвдическое значение и за со­стоявшимся исполнением обвинительного приговора, вполне или частью, а равно за наступлением условия погашения при­говора по началу: поп bis in idem. Однако принцип этот может быть ограничен ввиду специальных интересов государства, ко­торое имеет несомненное право отказать в применении его, ко­гда это противоречит его высшим интересам; так, например, оно может выделить некоторые деяния, потребовав для них но­вого судебного разбирательства в своих пределах. Во втором отношении нельзя отрицать доказательного значения - для на­ших судов даже таких иностранных судебных актов, которые не имеют в пределах нашего государства обязательного значе­ния. Судебный приговор как совершившийся факт и как про­веренное изложение обстоятельств уже в интересах полноты разбирательства не может быть выброшен из прочих по делу материалов. Не устраняя нового судебного разбора в нашем отечестве на.общем основании, он в значительной степени мо­жет определять исход его.

От уголовных приговоров и прочих судебных определений отличаются отдельные судебные действия, предпринимаемые иностранными властями частью по требованию наших властей или русских подданных, частью по собственному почину. Тако­вы осмотры, обыски, допросы свидетелей и т. п. В силу мест­ного принципа они происходят по процессуальным нормам того государства, где действия эти предпринимаются. Для государ-

¹ Сенат основал свой взгляд на ст. 14 УУС, по которой „никто не может быть приговорен к наказанию иначе как по приговору надлежаще­го суда, вошедшему в законную силу".

57

ства, где имеет место суд, они не представляют обязательного авторитета, но равным образом могут быть приняты как мате­риал по делу, нередко крайне важный и подлежащий оценке согласно его процессуальным нормам.

В заключение, по связи предметов, скажем о действии про­цессуальных норм по времени.

Каждая правовая норма имеет начало и конец, рождение и смерть. Распознать эти моменты иногда легче, иногда труднее, что зависит от различия источников правовых норм. В нормах законодательных они представляют полную определенность; в нормах обычных установить их с полной точностью обыкно­венно невозможно. Но они встречаются в каждой норме, как во всем человеческом. Правовые нормы действуют во времени, рождаются и умирают.

Этому общему закону времени подчиняются и нормы про­цессуальные. Действие их начинается с момента рождения и прекращается в момент смерти. Отменяя прежнюю норму и по­становляя вместо нее новую, государство тем самым признает прежний порядок разбирательства неудовлетворительным, не обеспечивающим интересы правосудия. С момента появления новой нормы все обнимаемые ею отношения должны подчи­няться ее господству, все уголовные дела должны производить­ся согласно ей, совершенно независимо от того, когда учинено преступное деяние. Сохранять для деяний, ранее учиненных, силу прежних норм значило бы сохранять порядок разбора, уже признанный государством несовершенным и замененный другим, более обеспечивающим задачи правосудия.

Уголовно-процессуальные нормы ни в каком случае не применяются после упразднения их, т.е. они всегда имеют об­ратное действие¹.

Но от вопроса о действии процессуальных норм после за­мены их новыми следует отличать вопрос о силе и значении прав, приобретенных личностью при действии прежних норм, после их отмены. Уголовно-процессуальные нормы, как мы ви­дели, помимо формальных постановлений о порядке судебного разбора дел уголовных, содержат в себе и положения матери­ального характера, составляющие условия для образования

¹ По-видимому, автор хотел сказать, что новый процессуальный за­кон всегда имеет обратную силу — распространяется и на дела, начатые еще по прежнему закону. Заметим, однако, что здесь фактически речь идет о противоположном, а именно: процессуальные нормы никогда не имеют обратной силы. Ведь обратная сила нового закона означает, что все ранее возникшие правоотношения „переделываются" под новые тре­бования. В процессуальных отраслях это может обернуться параличом правоприменения, так как равнозначно повороту процесса, т.е. проведе­нию его заново, с самого начала, что чаще всего практически невозмож­но. — Прим. ред.

58

различных прав личности. Такие раз приобретенные права со­храняют силу и после изменения законодательства. Но не по­тому, что отмененная норма продолжает действовать и после ее отмены, (этого никогда не бывает), а потому, что право уже приобретено и на существование его не могут оказать влияние новые нормы, устанавливающие иные условия приобретения его. Неприкосновенность прав приобретенных вытекает из того, что с момента приобретения такие права существуют независи­мо и отдельно от норм процессуальных. Для упразднения их недостаточно изменения последних, необходимо создание спе­циальной о том нормы.

Моментом рождения закона признается его издание или обнародование, моментом смерти —его отмена; в порядке об­народования и отмены уголовно-судопроизводственные законы ничем не отличаются от прочих частей законодательства: