учебный год 2023 / Шершеневич. Общая теория права (том. 4)

Глава III. Общество

§ 15. Материалистическое представление об обществе

Литература: Бельтов, К вопросу о развитии монистического взгляда на историю, 4-е изд., 1906; Lacombe, De l’histoire considérée comme science; Labriola, Essai sur la conception matérialiste de l’histoire, 2-е изд., 1902; Groppali, Sociologia e psicologia, 1902; Вольтман, Исторический материализм (рус. пер.), 1901; Ковалевский, Современные социологи, 1905, с. 223–321; Кареев, Старые и новые этюды об экономическом материализме, 1896.

Сматериалистической точки зрения общество со всею своею сложностью и многообразностью представляет собою отражение основного стремления человека – удовлетворить свои потребности посредством материальных благ. Весь общественный строй, как бы ни был он различен по стилю, всегда воздвигается на экономическом фундаменте. Весь духовный склад каждого человека определяется условиями производства хозяйственных благ в окружающей среде. Экономические отношения обусловливают не только государство и право, но и области, казалось бы, совершенно далекие от материальных запросов, – науку, искусство, религию. «Социолог не ошибается, – говорит Лориа, – когда глазом рыси открывает в самых высоких, самых заоблачных стремлениях человеческого ума таинственные подмигивания и дьявольскую улыбку человеческого фактора». Все творит экономика, дух является только продуктом, но никогда не бывает фактором.

Сэтой точки зрения понимание общественной жизни чрезвычайно упрощается. Общественное сотрудничество, созданное некогда для лучшего обеспечения материальных интересов, продолжает носить тот же элементарный характер, несмотря на все усложнение как индивидуальной психики, так и общественного взаимодействия. Как бы ни сплетались различные факторы наблюдаемых общественных явлений, но с материалистической точки зрения они легко могут быть сведены

кодному первичному. Достигается ясное и простое представление об обществе.

Экономический материализм был представлен в науке Марксом и Энгельсом. В предисловии к «Критике политической экономии», вышедшей в 1859 г., находится знаменитое место, формулирующее точку зрения экономического материализма: «В сфере общественного производства люди вступают в определенные, необходимые, не зависящие от их воли отношения – отношения производственные, соответствующие

111

Г.Ф. Шершеневич. Общая теория права

данной ступени развития их материальных производительных средств. Совокупность этих экономических отношений образует экономическую структуру общества, реальный базис, на котором воздвигается юридическая и политическая надстройка и которому соответствуют определенные формы общественного самосознания. Способ производства материальных жизненных благ обусловливает процесс жизни социальной, политической и духовной». Следует признать, что материалистическое представление, выставленное его творцами как тезис, осталось не обоснованным с их стороны и составило задачу для последователей доктрины. Но как сложилось оно у самих творцов?

Не подлежит никакому сомнению связь материалистического мировоззрения с философией Гегеля. Маркс пользуется диалектическим методом Гегеля, чтобы построить миросозерцание, прямо противоположное гегелевскому. Напрасно Маркс уверяет, что его диалектический метод не только в основе отличается от метода Гегеля, но является его прямой противоположностью: «Для Гегеля процесс мышления, который он под именем идеи превращает даже в самостоятельный субъект, является демиургом действительности, составляющей только его внешнее проявление. У меня же, наоборот, идеальное есть не что иное, как материальное, превращенное и перемещенное в человеческом мозгу». Но именно метод-то и остается тем же. Дело не в том, что у Гегеля «диалектика стоит вниз головой» и ее пришлось перевернуть, а в том, что Маркс взял иной исходный момент и, отправившись от него диалектическим методом, пришел, конечно, к иным выводам.

С другой стороны, на материалистическое представление оказала огромное влияние натурфилософия Дарвина, которого сочинение «О происхождении видов» вышло в один год (1859) с «Критикой политической экономии» Маркса. Об этом слиянии течений мысли свидетельствует Энгельс в речи, произнесенной над могилой Маркса в 1883 г.: «Как Дарвин открыл закон развития органической природы, так Маркс открыл закон развития человеческой истории»1. «Можно сказать, – говорит Плеханов, – что марксизм есть дарвинизм в его применении к обществознанию»2.

На родоначальников материалистического представления оказал значительное влияние Морган с его исследованием (1877 г.) перво-

1  Вольтман, Исторический материализм, 1901, стр. 161.

2  Бельтов, К вопросу о развитии монистического взгляда, 1906, 4-е изд., с. 200 (прим.).

112

Глава III. Общество

бытного общества, в котором он доказывал, что общественное развитие обусловливается потребностью размножения и распространения1. Под этим новым влиянием расширилась формула экономического материализма – не без ущерба для ее чистоты. Энгельс признал, что решающим моментом в развитии и строении общества являются «производство и воспроизведение», т.е., с одной стороны, способы удовлетворения материальных потребностей питания, одеяния, а с другой – способы удовлетворения половых потребностей.

Сотрудниками материалистического направления являются в настоящее время Лякомб и Лябриоля – во Франции, Лориа и Гроппали –

вИталии, Меринг, Каутский – в Германии, из русских – Плеханов2. При оценке материалистического представления необходимо иметь

ввиду, что это не только признание преобладающего значения за экономическим фактором среди других факторов, но это сведение всех факторов общественности к одному – экономическому. Это монистическое учение, и именно с этой стороны оно подлежит критике – даже при полном признании выдающегося значения экономики в общественной жизни. Но при оценке экономического монизма необходимо отбросить те карикатурные преувеличения, какие допущены многими последователями и которые дискредитируют само учение. В развитии всякой мысли могут проникнуть неправильности, которые, однако, не уничтожают верности самой мысли. Необходимо также оставить в стороне возражения, которые вытекают из нравственного протеста против низведения высоких побуждений к низким источникам. При оценке учения следует прежде всего определять соответствие его истине: если оно верно, то с ним должны примириться самые благородные идеи; если оно ложно, на нем нельзя строить идеалов.

Можно ли приложить материалистическое представление ко всякому состоянию общества? Всегда ли экономический фактор определяет и всегда ли будет определять общественные отношения? Нельзя утверждать, как это сказано в коммунистическом манифесте, что «история всего предшествующего общества представляет историю борьбы классов», потому что на первоначальных ступенях общественного развития классов не существовало. При водворении социалистического порядка классов не будет. Каким образом тогда экономический фактор будет

1  Mорган, Первобытное общество (рус. пер.), 1900.

2  Конечно, каждый из представителей экономического материализма имеет свои индивидуальные оттенки.

113

Г.Ф. Шершеневич. Общая теория права

определять со всею присущею ему полнотою власти склад общества

имиросозерцание составляющих его индивидов? Мы должны предположить одно из двух: или общественная жизнь остановится в своем развитии, или продолжит свое развитие под влиянием иных факторов. Первое предположение невероятно, потому что остановка общественного развития была бы смертью общества; второе предположение уничтожает значение материалистического представления об обществе, потому что общество оказывается мыслимым и вне экономического фактора.

Но и в современном обществе при всей его классовой физиономии невозможно свести все проявления общественности к одному экономическому фактору. Под влиянием чего складываются сами производственные отношения? Можно ли допустить, что рост производительных сил является самопроизвольным, находящим причину в себе самом? Очевидно, изменения в условиях производства вызываются успехами техники. А что дают успехи техники? Конечно, развитие идейной стороны в человеке. Далее, в основе экономики лежит не что иное, как психика. Причиною, побуждающею к накоплению капитала, служит не материальная нужда, а тщеславие, властолюбие – факт не экономический, а психический. При обмене благами оценка производится на психической основе. Над потребностями, вызванными необходимостью пить, есть, иметь жилище и одеваться для поддержания своего организма, стоят в несравненно большем количестве потребности, созданные взаимодействием людей.

Вутверждении, что государство и право составляют лишь пассивное отражение экономических отношений, упущено, что сама экономика,

ипрежде всего условия производства, определяются государством

иправом. Чтобы могла наступить капиталистическая эра, необходимо было, чтобы право признало институт частной собственности, а государство решилось поддерживать его всеми своими силами. Если государство есть организация для поддержания господства меньшинства над большинством, то что же сдерживает это большинство в повиновении государственной власти? Если мы даже признаем, что государственный механизм дает возможность меньшинству располагать его силою, играя на материальных интересах большинства, то как объяснить, что сама мораль, держащаяся силою общественного мнения, складывается к невыгоде большинства?

Допустим, что экономическими отношениями вызваны новые общественные явления в виде государства и права. Но, утвердившись в сознании людей, государственные и правовые отношения стали

114

Глава III. Общество

самостоятельным фактором, способным вызывать не только новые явления, которые никогда не были бы вызваны экономикою, но даже изменять сам склад экономических отношений, в результате чего могут создаться еще новые общественные явления. Что достигается в понимании современного общества сведением всех причин к экономическому фактору как первопричине? Способен ли такой прием уяснить нам явления общественности, когда приходится учитывать действие не только экономического фактора1.

Экономический фактор не есть единственный активный фактор общественности. Взгляд на общество с единой материалистической точки зрения односторонен и неверен. Тем не менее огромною заслугою исторического материализма остается то, что он выдвинул выдающееся значение экономического фактора, что он указал возможность связать «в конечном счете» даже высокие идеи и благородные чувства человека с материальною стороною его существования. Но сам экономический материализм выдвинулся в половине XIX в. под влиянием идейного стремления индивида к освобождению от экономической зависимости. Во всяком случае экономический материализм представляет одну из самых крупных гипотез в учении об обществе, способную лучше всего объяснить массу общественных явлений.

§ 16. Психологическое представление об обществе

Литература: Ковалевский, Современные социологи, 1905, с. 1–97; Кареев, Введение в социологию, 2-е изд., 1907, с. 105-125; Хвостов, Предмет и метод социологии, Вопр. фил. и псих., 1909, кн. 99; Франк, Сущность социологии, Философия и жизнь, 1910, с. 260–285.

Психологическое представление рассматривает общество как сумму психических взаимодействий. «Общество есть совершенно реальный процесс межпсихического взаимодействия составляющих его индивидов, процесс, который мы конструируем, как особое единство». «Бу-

1  К такому ограничению материалистического представления, теряющему поэтому монистический характер, пришел под конец (1894 г.) сам Энгельс: «Политическое, правовое, философское, религиозное, литературное, художественное развитие основываются на экономическом. Но все они воздействуют друг на друга и на экономический базис. Вовсе не то, чтобы только экономическое положение было причиной и одно только активно, а все остальное было бы лишь пассивным действием. Происходит взаимодействие на основании экономической необходимости, всегда проявляющейся в конечном счете».

115

Г.Ф. Шершеневич. Общая теория права

дучи единством психического мира, общество, конечно, неосязаемо, невидимо, неслышимо»1. «Организация, осуществляемая социальною жизнью, есть организация психическая, ее средства – психического свойства, а именно: мысли, желания, побуждения, санкции и вытекающие из всего этого чувствования»2.

С точки зрения сейчас рассматриваемой психология, индивидуальная и коллективная, не только средство к уяснению того, что происходит в обществе, но это единственный путь к уяснению того, что такое общество. Все общественные явления разрешаются в психические акты, и вне их нет ничего общественного.

Если основатель социологии Конт не уделил достаточного внимания психической стороне общественности, не дал даже психологии места

вклассификации наук, втиснув ее в биологию, то это объясняется ненаучным характером психологии во время Конта, построенной всецело на самонаблюдении. Спенсер был уже в лучшем положении и потому поместил психологию между биологией и социологией, а вместе с тем использовал ее и для объяснения некоторых общественных явлений. Он долго и тщательно развертывает психику первобытного человека, для того чтобы построить на ней первобытное миросозерцание, исходя из которого можно было бы понять зачаточные формы общественности. Но Спенсер стоит всецело на почве индивидуальной психологии, исследующей душевные акты отдельного человека, ему чужда коллективная психология, поставившая своею задачею изучение процессов душевного взаимодействия между людьми, живущими совместно.

Выдвигающаяся в последнее время коллективная психология при всей еще незначительности своих успехов отразилась на социологии и увлекла многих на путь представления общества, как исключительно психического взаимодействия. Во Франции на этот путь встал Габриэль Тард3, пытавшийся свести всю общественность к актам изобретения (invention) и подражания (imitation). Особенно сильно это направление

вАмерике, где оно представлено такими социологами, как Гиддингс4, Лестер Уорд5, Болдуин6. Для Гиддингса вся общественность сводится

1  Хвостов, Социальный организм, Вопр. фил. и псих., 1909, кн. 100, с. 376.

2  Baldwin, Social and Ethical Interpretation in Mental Development, 1906, 4-е изд., с. 41.

3  Тarde, Les lois de l’imitatiоn, 5-е изд., 1906; La logique sociale, 2-е изд. 1898; Études de psychologie sociale, 1898.

4  Giddins, Principles of Sociology, 1896.

5  Lester Ward, Pure Sociology, 1903.

6  Baldwin, Social and Ethical Interpretation in Mental Development, 1906.

116

Глава III. Общество

кпсихическим актам: сознанию рода (the consciousness of Kind), личному импульсу, подражанию и разумному выбору. Главный тезис Уорда сводится к утверждению, что основной общественный, а вместе и психический факт – это социальное творчество человека (achievement). По Болдуину, общественная материя представлена всегда психическими состояниями человека, когда они переходят в сознание других. В Италии психологическое направление поддерживается особенно Сигелэ. Для некоторых сторонников психологического представления вопрос кажется совершенно ясен: «Представьте себе ученого, заявляющего миру, что он сделал поразительное открытие, будто в механике все сводится к движению. Каким гомерическим хохотом было бы встречено такое заявление. А когда социологи нашего времени выступают с таким само собою понятным трюизмом, что в социологии все сводится к психическому акту, они встречают полное недоверие, а иногда и резкие возражения»1.

Психологическое представление справедливо заставило обратить внимание на ту сторону общественности, которая до сих пор оставалась в тени. Психологическое исследование в состоянии объяснить нам многие вопросы, ускользающие от ответа, потому что к ним приступали с совершенно иных точек зрения. Таков, например, вопрос о сущности и источнике силы государственной власти. Но рассматриваемое направление требует для себя больше, чем ему можно дать без ущерба для истины. Попытка свести всю общественность к психическому взаимодействию, объяснить строение и жизнь общества одними законами коллективной психологии представляет собой такое же преувеличение, как и все ранее рассмотренные направления.

Если общество есть только психический процесс, то все явления общественности – только психические акты. Если общество – только психические переживания составляющих его индивидов, то что делать с фактами, созданными общественностью, которые привели

кэтим переживаниям, и с внешним проявлением этих переживаний? Увеличение роста общества не есть только биологический факт, потому что сгущение населения местами, например, к городам есть факт общественный. Возможно ли общественную интеграцию свести к усилению психического взаимодействия? Когда вследствие неблагоприятных условий труда наступает физическое вырождение значительной части населения и вместе с тем неспособность данного

1  Novikow, La critique du darwinisme social, 1910, c. 71.

117

Г.Ф. Шершеневич. Общая теория права

общества выдерживать борьбу за существование, то всякий согласится, что это факт общественный. Но разве это только психический акт? Когда в среде общества вследствие неравномерного распределения богатств образуются резко разделенные и враждебные друг другу классы, можно ли утверждать, что власть одного класса над другим и подчиненность одного класса другому имеют чисто психический характер без материального момента? Разве само скопление в одних руках материальной силы не есть нечто большее, чем просто психический акт? Невозможно свести полностью к психическим актам ту взаимную зависимость членов общества, какая порождается процессом общественного разделения труда. Когда городовые силою уводят в тюрьму арестованного преступника, этот юридический факт нельзя объяснить с одной психологической точки зрения. Когда неприятельская армия утверждает свое господство над завоеванной страной, можно ли этот политический факт, определяющий отношение одной группы индивидов к другой, разрешить полностью в ряду психических переживаний? Мы наблюдаем муравейник как общественную группу, но психической основы его жизни мы вовсе не знаем, однако это не мешает нам отличать одно муравьиное общество от другого, подмечать факты общественной жизни среди членов данной муравьиной группы.

Сторонники психологического представления могут возразить, что если непосредственно данный общественный факт имеет физическое обоснование, то «в конечном счете» он все же сводится к психологическому, например при объяснении, почему армия повинуется и идет убивать и калечить других людей, почему городовой исполняет приказ наложить свою руку на арестованного. Но здесь психологическое представление впадает в то положение, в каком оказалось материалистическое представление, и само должно признать замечания, которые делались последнему по поводу самостоятельного действия причин, оторванных от своего первоначального обоснования.

§ 17. Общественное сознание

Литература: Nowikow, Conscience et volonté sociales, 1897; Фуллье, Современная наука об обществе, 1895, с. 151–201; Wundt, System der Philosophie, 3-е изд., 1907, с. 343–372; Kistiakowsky, Gesellschaft und Einzelwesen, 1899, с. 111–205; Izoulet, La cité moderne, 5-е изд., 1898, с. 84–124.

118

Глава III. Общество

В ежедневной прессе, в речах политических ораторов, в исторических сочинениях приходится постоянно встречать выражения вроде «общественное настроение», «национальный характер», «народная воля» и т.п. Какое значение приписывается этим выражениям со стороны тех, кто ими пользуется? Имеется ли при этом в виду определить одним собирательным названием черты характера, желания, мысли, господствующие в преобладающей массе индивидов, составляющих данное общество, данный народ или данную национальность? Или, может быть, при этом ставится задача выйти за психику индивидов, составляющих общество, и установить психические свойства или психические переживания самого общества как чего-то совершенно самостоятельного? Другими словами, исчерпывается ли общество совокупностью индивидуальных сознаний, или же общество имеет свое мышление, свою волю, свои чувства? Иначе, существует ли у общества сознание, отличное от сознания составляющих его индивидов?

Представление о существовании рядом с индивидуальными сознаниями особого общественного сознания лежало в основании учения исторической школы правоведения. Народный дух (Volksgeist), заложенный в каждом народе при самом появлении его на историческую сцену и неизменный, несмотря на постоянную смену во времени народных клеток, был явным выражением взгляда на общество как на носителя особой души. Как ни различны оказались пути, по которым пошли историческая школа и философская школа, вдохновленная Гегелем, но исходное начало у них было общее – это признание коллективного духа, который у одних принимал национальный вид, а у других являлся в качестве мирового абсолюта.

Утверждение психической самостоятельности общества, утверждение присущего ему сознания имеет немало сторонников в настоящее время. Конечно, скорее всего это направление могло найти себе почву в Германии. Самым видным представителем его в настоящее время следует признать Вундта, который выдвинул идею коллективною духа (Gesammtgeist). Вундт возражает против мнения, будто коллективный дух не обладает истинною реальностью, будто «все, что происходит в духовной жизни, совершается индивидами и для индивидов»1. По мнению Вундта, в основе такого мнения лежат два ошибочных предположения: 1) что изначала дано только индивидуальное духовное бытие, а духовное общение является прекращением в силу соединения

1  Wundt, System der Philosophie, 3-е изд., 1907, с. 188.

119

Г.Ф. Шершеневич. Общая теория права

этого состояния изолированности; 2) что все результаты общения являются только продуктами индивидов, так что все общественное творчество сводится к внушению и усвоению от одного к другому. Но опыт не даст нам изолированною человека. «В опыте нам дана общность индивидов, составляющая условие физического развития

ив еще большей степени такой фактор духовной жизни, от которого нельзя мысленно отрешиться». Речь, обычаи, религиозные воззрения – это продукты не индивидов, потому что они не могли бы возникнуть без общения. Вундт опасается, однако, – и не без основания, – что его коллективный дух может показаться мистическим существом. «Конечно, – говорит он, – верно, что нет коллективного духа, стоящего вне индивидов и существующего независимо от них». В действительности индивид как самознающая себя духовная личность возможен не отдельно от общения, а с ним и в нем. Все же Вундт признает, что «реальность коллективной жизни так же изначальна и прочно обоснована, как и реальность индивидуальной жизни»1.

Такие же взгляды встречаем и во Франции2. Их развивает, например, Изулэ. Наш организм состоит из огромного количества клеток, из которых каждая есть частное «я», а клетки мозга составляют «я» публичное. Если перейти от организма к государству, то встретится то же различие. Каждый человек есть «я», и притом публичное «я» по отношению к своему физическому организму, и в то же время частное «я» по отношению к общественному организму. В общении людей (антропоидов) имеются толпа и избранники (l’élite), т.е. частные люди

ипубличные люди. Отсюда вывод, что как мозг есть душа тела, так государство, представленное избранниками, есть душа политического тела. Изулэ полагает, что это единственно реалистическая точка зрения3. С точки зрения Эспинаса, общество образуется именно связующим единицы сознанием. Улей или муравейник представляются ему одаренными общим сознанием: это совместно мыслящие и чувствующие существа4.

Настаивающие на существовании общественного сознания, отличного от сознания составляющих общество индивидов, применяют двоякий прием для доказательства своего положения: с одной стороны,

1  Wundt, System der Philosophie, c. 189.

2  Напрасно думает Фуллье (Современная наука об обществе (рус. пер.), 1895, с. 167), что тезис коллективного сознания, популярный в Германии, парадоксален для француза.

3  Izoulet, La cité moderne, 5-е изд., 1898, с. 351–355. 4  Espinas, Revue philosophique, 1901, т. I. с. 478.

120