§ 3. Соотношение конституционных принципов федерализма и единства системы государственной власти при формировании судебной системы Российской Федерации

В Российской Федерации не завершено формирование судебной системы, поскольку продолжается процесс становления и развития судов субъектов РФ и, в частности, не более одной трети российских регионов создали конституционные (уставные) суды. Кроме того, совокупность судов субъектов РФ не отвечает ныне критериям системности, ибо конституционные (уставные) суды и мировые судьи не взаимодействуют друг с другом*(95). Небезынтересно, что в основных законах субъектов РФ ранее можно было обнаружить термин "судебная система субъекта РФ"; однако на практике в российских регионах между изучаемыми судами "не существует связей, которые и делают систему именно системой"*(96). Как замечает Л.A. Тхабисимова, в процессе реформирования судебной власти сформировалась "не компактная, единая, экономически обоснованная система органов правосудия, а раздробленная и весьма нерациональная совокупность правоохранительных органов"*(97).

Имеет место в настоящее время и явная диспропорция в полномочиях российских судов. Так, например, в арбитражном судопроизводстве суды субъектов РФ не участвуют вовсе, что в условиях возрастающего количества экономических споров видится неоправданным; часть из них целесообразнее было бы разрешать судами субъектов РФ. Наличие конституционного судопроизводства на "региональном" уровне можно констатировать лишь в отдельных субъектах РФ; мировые же судьи ныне воспринимаются обществом и государством скорее не как суды субъекта РФ, а как нижестоящее звено федеральной судебной системы. Такое положение изучаемых органов государственной власти в судебной системе России не обеспечивает возможность реализации ими своих специфических целей и задач в полном объеме.

Некоторые исследователи предлагают в Российской Федерации сформировать автономные судебные системы субъектов РФ, "реализовав вертикальный (федерально-региональной)" тип организации судебных систем*(98). Особенность разделения власти по вертикали в Российской Федерации, по их мнению, определяется тем, что отношения между Российской Федерацией и ее субъектами традиционно строились и продолжают строиться "на довольно жесткой централизованной основе"*(99). Соответственно, сторонники обозначенной позиции полагают, что "создание самостоятельных судебных систем субъектов РФ станет фактором "оживляющим" их законодательную систему, стимулирующим процессы их оригинального развития, обеспечивающим законодательству субъектов Федерации авторитет и весомость в региональном правовом регулировании"*(100). Однако даже авторы, настаивающие на единстве судебной системы, констатируют, что "никакого единства в действительности нет"*(101). Как считает В.В. Ершов, аргументы в пользу предоставления субъектам РФ права создавать самостоятельные судебные системы "лежат не сколько в юридической, сколько в политической плоскости. Речь идет о возрастании значения субъектов РФ в экономической и политической жизни государства. А это предполагает, как представляется, и соответствующее разделение судебной власти "по вертикали", создание самостоятельных судебных систем: федеральной и субъектов РФ"*(102).

Однако, в целом, в юридической литературе господствует мнение о том, что единство судебной системы - основополагающий элемент конституционных основ судебной системы*(103). По мнению ученых, разделяющих данную позицию, идея создания местной, самостоятельной судебной системы, отделенной от единой судебной системы, в таком огромном по территории многонациональном государстве, каковым является Российская Федерация, является неприемлемой*(104). Им представляется, что территориальное раздробление суда лишает судебную власть основного признака - "общегосударственности", единства, превращает суды в механизм проведения своей воли местной властью; более того, "размежевание судебной системы содержит в себе сепаратистские тенденции и может явиться стимулятором развала федеративного государства"*(105). В этом плане большинство исследователей рассматривают совокупность судов Российской Федерации как "систему систем, где системы отдельных видов судов Российской Федерации являются подсистемами единой судебной системы России"*(106). Так, М.Ф. Косолапов полагает, что "вряд ли верно говорить о судебной системе субъектов РФ, поскольку существует единая федеральная судебная система. А вот о судебной власти в субъектах РФ говорить правомерно, так как на территории субъектов действуют федеральные суды, а также органы, формируемые самими субъектами и выполняющие функции правосудия. Стало быть, судебная власть на уровне субъектов РФ представлена в усеченном виде"*(107).

Принцип единства судебной власти означает такую ее организацию и деятельность, которая позволяет констатировать наличие в государстве "целостного единого механизма, выполняющего общественную функцию правосудия... реализацию идей стабильности и определенности права как социального регулятора в обществе"*(108). Как правило, исследователи не оспаривают тот факт, что наличие особенностей судебной системы Российской Федерации, состоящей из федеральных судов и судов субъектов РФ, вполне оправданно и соответствует российской Конституции*(109). Однако многие из них считают, что в Российской Федерации не может быть создана "абсолютно децентрализованная, дуалистичная" судебная система с выделением федеральной судебной систем и самостоятельно формируемых субъектами РФ региональных судебных систем*(110). Свой вывод они обосновывают такими аргументами как: "историческая приверженность" Российской Федерации к континентальной правовой системе; формальное непризнание правотворческой роли суда и судебного прецедента как источника права; восприятие Российской Федерацией европейской модели судебного конституционного контроля; отнесение вопросов судоустройства к исключительному ведению Российской Федерации и т.п.

В определенной мере спорный характер указанных вопросов обусловлен конституционно-правовым регулированием статуса судебной власти и системы. Как известно, судебная система Российской Федерации устанавливается Конституцией и федеральным конституционным законом (ч. 3 ст. 118 Конституции Российской Федерации). Федеральный конституционный закон "О судебной системе Российской Федерации" закрепляет, с одной стороны, единство судебной системы (ст. 3), с другой - фактически разделяет ее на федеральные суды и суды субъектов РФ (ст. 4). Таким образом, запрет на формирование субъектами РФ собственных судебных систем следует, как замечают многие авторы, только из общего смысла Федерального конституционного закона "О судебной системе Российской Федерации", совокупности его правовых норм*(111). Такую позицию занял и федеральный Конституционный Суд, который подтвердил возможность создания и функционирования только единой судебной системы Российской Федерации*(112).

Если в целях разрешения поставленных вопросов обратиться к зарубежному опыту судебного строительства, то нетрудно заметить, что конкретные модели организации судебных систем предопределяются совокупностью различных факторов, в том числе, формой государственного устройства. Так, в федеративном государстве, в отличие от унитарного, на деятельность судебной власти и организацию судебной системы оказывает существенное влияние более сложный характер государственного устройства. Унитарные государства, как правило, имеют единую систему судов, то в федерациях может быть такая модель (например, в Канаде), но чаще наличествуют отдельные системы федеральных судов и судов субъектов федерации. В этом случае федеральные суды, обычно, применяют только общегосударственные законы, а суды субъектов федерации - федеральные законы и акты штатов, кантонов и т.д.*(113). Исследователи, изучающие особенности организации судебной системы в федеративных государствах, выделяют три основных типа ее организации*(114). Первый тип: так называемая, "американская модель". Ее суть состоит в наличии двух судебных систем: федеральной и системы субъектов федерации (штатов). В классической форме ее можно наблюдать в США, где судебная система базируется на четком разграничении полномочий между федеральными судами и судами штатов. Второй тип: "германская модель" организации судебной власти в федеративном государстве. Здесь суды субъектов федерации включаются в качестве составных (нижестоящих) элементов в единую национальную судебную систему; суды, расположенные на территории конкретного субъекта, одновременно принадлежат к двум судебным системам, применяя и федеральное и "региональное" законодательство. Однако, как замечает Е.Б. Абросимова, при таком подходе, принцип федерализма фактически не распространяется на судебную ветвь государственной власти, именно поэтому такую организационную модель часто называют унитарной*(115). В качестве примера можно назвать Австрию и Федеративную Республику Германия.

Третий тип: так называемые "смешанные модели", которые очень разнообразны по конкретным способам разрешения вопросов судоустройства*(116). Так, судебную систему Российской Федерации многие исследователи относят к германскому типу судебных моделей, поскольку все суды, действующие на территории страны, включены в единую систему. Однако другие исследователи настаивают на уникальности российской судебной системы, которая вобрала в себя черты многих организационных форм, в том числе, американской и континентальной модели*(117). Так, например, ученые полагают, что "автономное положение" Конституционного Суда Российской Федерации и конституционных (уставных) судов субъектов РФ в отечественной судебной системе позволяет "отнести ее в организационном плане к смешанной судоустройственной модели, несмотря на то, что в части судов общей юрисдикции и арбитражной юрисдикции она является строго централизованной"*(118).

Как думается, справедливо мнение о том, что хотя федерализм и не определяет саму природу и сущность судебной власти, но, тем не менее, обусловливает ее территориальную организацию и внутрисистемные отношения*(119). Так, г. Кельзен указывал на то, что существует закономерность, в соответствии с которой идея федерализма дает мощный импульс развитию конституционного правосудия. По его мнению, и то, и другое явление - федерализм в системе "вертикального", а конституционное правосудие в системе "горизонтального" разделения властей - следует считать существенным элементом конституционного строя, основанного на разделении властей, противодействующим чрезмерной концентрации государственной власти*(120).

Современная модель российского федерализма, как замечают исследователи, находится "в стадии переходного периода, ибо имеет место конкуренция" трех типов федерализма: дуалистического (построенного на концепции двойственности суверенитета в федерации), централизованного федерализма (основанного на презумпции абсолютного гегемонизма федерального центра) и кооперативного федерализма (предполагающего не только автономную деятельность Федерации и субъектов в сферах их исключительных полномочий, но и сотрудничество, взаимную координацию (согласование) актов и действий в сфере совместного ведения, развитие партнерских отношений по вертикали и горизонтали федеративных связей)*(121). На основе сравнительно-правового исследования судебных систем федеративных государств, национальную модель судебного федерализма исследователи определяют как установленный порядок разрешения коллизий в сфере взаимодействия федерального законодательства и законодательства субъектов РФ, конституционно-правовых споров о компетенции между Российской Федерацией и ее субъектами, а также разъяснении смысла и содержания конституционных норм в организационных и процессуальных формах, предусмотренных федеральным законом и законом субъекта РФ. При таком понимании принцип судебного федерализма, как обоснованно замечает А.Б. Вайман, не тождественен по своему содержанию принципу единства судебной системы Российской Федерации*(122).

Организация судебной системы, во многом, обусловлена влиянием феномена, который получил в научной литературе достаточно удачное определение "судебный федерализм". Как правило, ученые понимают под ним систему процессуальных, юридико-технических и организационных приемов (методов) и форм разрешения конституционно-правовых споров между федерацией и ее субъектами, уяснение и разъяснение содержания конституционных норм и устранение (или преодоление) между ними коллизий с целью фиксации и расширения позитивного конституционно-правового пространства для сотрудничества и взаимодействия уровней власти в федеративном государстве*(123). Исследователи также отмечают, что судебный федерализм представляет собой принцип и, соответственно, форму, режим устройства судебной власти, с помощью которых обеспечивается приспособление института судебной власти к федеративному характеру отношений между центром и составляющими частями конкретного государства*(124).

Нередко институт судебного федерализма характеризуют и как особенности организации судебной власти в федеративном государстве, вытекающие из сочетания принципов "централизации и децентрализации", обусловленных формой государственного устройств*(125). Признаки "централизации" заключаются, по мнению ученых, в требованиях государственной целостности (закреплении основ судебной системы на общефедеральном уровне, единых правилах судопроизводства и т.д.)*(126). Проявления "децентрализации" они связывают с наличием двухуровневой системы судебных органов, конституционным разграничением предметов ведения, применением судами регионального законодательства, формированием судебных органов территориальными органами субъектов или непосредственно населением субъекта РФ. Таким образом, наряду с такими разновидностями федерализма, как управленческий, бюджетный, федерализм законодательства, исследователи выделяют и судебный федерализм*(127).

По мнению автора, судебный федерализм можно охарактеризовать как такую организацию системы судебных органов государства, которая основывается на правовых положениях, обеспечивающих механизм согласованного взаимодействия всех судов - элементов общегосударственной судебной системы, а также необходимую, т.е. адекватную конституционно-правовому статусу субъекта федеративного государства степень самостоятельности судов субъектов.

Однако исследователи, в целом, справедливо замечают, что в Российской Федерации на региональном уровне, фактически нет полноценной судебной власти, не "срабатывают" принцип разделения властей и система сдержек и противовесов*(128). Более того, по мнению ряда ученых, для российского государства было всегда характерно тяготение к единой судебной системе с высокой степенью централизации судебных полномочий и соответствующих органов*(129).

Федерализм как принцип государственного устройства предопределяет разделение между центром и регионами всех властных полномочий, во всех сферах их реализации, а не только законодательной и исполнительной*(130). "В условиях федеративного государства, - замечают ученые, - не снята проблема укрепления судебного федерализма. По существу, сейчас в России система органов государственной власти субъекта Федерации неполноценна. На этом уровне не только не имеется судебной власти, но и отсутствует какая-либо общенациональная политика"*(131).

Имеет место в теории конституционализма и мнение о том, что "если судебная система Российской Федерации, охватывающая суды общей юрисдикции и арбитражные суды, построена на принципе централизма, то, к примеру, в отношении конституционных (уставных) судов достаточно преждевременно закреплен принцип децентрализации, доведенный фактически до абсолютных размеров"*(132). Как показывает зарубежный опыт организации судебной власти в демократических федеративных государствах, "система правления, основанная на разделении властей, включая их взаимные сдержки и противовесы, предполагает распределение власти между независимыми структурами принятия решений, т.е. между федерацией и ее субъектами"*(133). Таким образом, положительно решается вопрос о разделении властей по "вертикали"*(134). При этом особое значение имеет конституционное разграничение предметов ведения между федерацией и ее субъектами, а также компетенции между отдельными видами федеральных органов и субъектов РФ*(135).

Безусловно, проблема судебного федерализма актуальна и для процесса совершенствования статуса другого элемента системы судов субъектов РФ - мировых судей. В юридической литературе обращается внимание на то обстоятельство, что исходя из принципа судебного федерализма при осуществлении правовой регламентации института мировых судей необходимо учитывать интересы субъектов РФ, возложив на них не только материально-техническое обеспечение мировых судей, но и обеспечив их реальное участие в организации деятельности мировой юстиции, иначе утверждение того, что мировые судьи - это суды субъектов РФ, "не что иное, как простая фикция"*(136).

Таким образом, соотношение принципов единства судебной системы и "разграничения судебной власти по вертикали" объективно обусловливает появление нового для Российской Федерации политике - государственного правового феномена судебного федерализма, в содержании которого можно выделить два аспекта:

- форму оптимального разделения и взаимодействия судебной власти между Российской Федерацией и ее субъектами, а также судебной компетенции (юрисдикции) между федеральными судами и судами субъектов РФ;

- правовую основу разграничения компетенции между Российской Федерацией и субъектами РФ в сфере регулирования вопросов судоустройства, судопроизводства, организации и деятельности судебных органов, объема осуществляемой судебной власти, статуса судей и т.п.*(137).

По мнению ученых, сущность института российского судебного федерализма может быть раскрыта и через его принципы, в числе которых называют: конституционность; единство судебной системы Российской Федерации; разграничение судебно - властных полномочий между федеральными судами и судами субъектов РФ только Конституцией Российской Федерации и федеральными конституционными законами; недопустимость передачи полномочий судов субъектов РФ федеральным судам (и наоборот) договорами о разграничении предметов ведения и полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и субъектов РФ; обеспечение конституционных прав и свобод граждан; самостоятельность органов судебной власти субъектов РФ в осуществлении судебной власти; оптимальную степень "централизации и децентрализации" судебной власти*(138).

И, наконец, нельзя не заметить, что некоторые авторы фактически отожествляют судебный федерализм лишь с формой государственного устройства отдельных стран. Так, М.С. Саликов полагает, что регулирование отношений между "союзом и штатами, установление "лимитов" действия внутри федеративной системы образует, так называемый, судебный федерализм, который не является самостоятельным явлением, а опосредует собственно американский федерализм, являясь его судебно-правовой формой"*(139).

Попытки в максимальном объеме реализовать концепцию судебного федерализма и "разделить" судебную систему предпринимались еще в период существования СССР. В это время имела место дискуссия о разграничении полномочий в судебной сфере между Союзом ССР и входившими в него республиками. К примеру, некоторые юристы считали необходимым производство по уголовным делам полностью завершать в республиках, а Верховный Суд СССР лишить в этом случае права пересматривать приговоры в порядке надзора. Предлагалось даже создать "систему союзных судов" по аналогии с федеральными судами США, однако эта идея Верховным Советом СССР не была воспринята. Вместе с тем, как справедливо полагает В.В. Ершов, на данном историческом этапе имело место "медленное, но неуклонное движение правовой мысли и законодательной практики к обоснованию и юридическому закреплению независимых федеральных (межгосударственных) и республиканских (государственных) судебных систем"*(140).

В новейшей истории России указанная тенденция многократно усилилась. В частности, в конце прошлого века в конституциях отдельных республик, входящих в Российскую Федерацию, стали появляться противоречащие федеральным нормативным правовым актам положения. Так, в основных законах республик Башкортостан, Бурятия, Ингушетия, Татарстан, Тыва, Саха (Якутия) содержались нормы, предполагающие формирование (избрание) судов высшими органами государственной власти республик и определении ими же компетенции судов; к примеру, ст. 142 Конституции Татарстана предусматривала право самостоятельного создания Республикой специализированных судов*(141). В договоре о разграничении предметов ведения и взаимном делегировании полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и Республики Татарстана от 15 февраля 1994 г. было закреплено право данного субъекта РФ иметь самостоятельную судебную систему, фактически не связанную с федеральной. Предпринимались попытки создать автономную судебную систему и в Башкортостане: судьи здесь, к примеру, избирались Государственным собранием Республики. Аналогичная ситуация наблюдалась в Ингушетии, где Президент подписал в 1997 г. Указ о назначении референдума по вопросу принятия закона о правоохранительной и судебной системе Республики и т.д.*(142). В некоторых субъектах РФ, вопреки ст. 124 Конституции Российской Федерации, часть заработной платы судьям выплачивалась из региональных бюджетов, что ставило под сомнение независимость судов от органов представительной (законодательной) и исполнительной власти субъектов РФ*(143).

При подготовке проекта Федерального конституционного закона "О судебной системе Российской Федерации" представители ряда субъектов РФ были недовольны, как замечает В.М. Лебедев, тем, что "они лишаются собственной судебной власти в том объеме, на который они претендовали. Их не устраивало, что к судам субъектов РФ отнесены только конституционные (уставные) суды и мировые судьи, и они не могут назначать всех судей, осуществляющих правосудие на территории субъекта РФ"*(144). Соответственно, ими был разработан проект Федерального конституционного закона "О судах общей юрисдикции", расширяющий самостоятельность российских регионов в вопросах судоустройства; статья 51 данного законопроекта предусматривала, в частности, направление жалобы на решения мировых судей по выбору лица в апелляционно-кассационный суд субъекта РФ, либо в районный суд. Таким образом, реализация этих предложений, по сути, означала бы создание двухинстанционной системы мирового судопроизводства в субъектах РФ. Планировались и иные изменения, наделяющие законодательные (представительные) органы власти субъектов РФ значительными полномочиями при формировании мировых судов и контроле за ними. Однако обсуждаемый проект в части фактического образования самостоятельных судебных систем субъектов РФ, как известно, не нашел своего воплощения*(145).

Думается, что некоторые из выше указанных фактов дискредитировали концепцию создания судебных систем субъектов РФ, которая должна соответствовать основополагающим принципам единства судебных органов в федеративном государстве, незыблемости государственного суверенитета, верховенства федеральной Конституции. Как думается, имевший место исторический этап, на протяжении которого фактически бесконтрольные судебные органы некоторых республик способствовали развитию националистических и сепаратистских тенденций, игнорировали федеральную Конституцию и законодательство, предопределил наличие "настороженного" подхода со стороны общества и государства к идее создания судебных систем субъектов РФ.

Как замечает в этом плане А.В. Никитина, преувеличение роли разделения судебной власти между Российской Федерацией и составляющими ее частями абсолютизирует самостоятельность субъектов РФ в осуществлении судебной власти, "обусловливает их стремление к полной независимости в этом аспекте от Российской Федерации и к созданию собственных судебных систем при игнорировании факторов объективного характера, задающих определенные рамки модели судебного федерализма в конкретном государстве"*(146). Однако, и, напротив, преуменьшение или игнорирование "необходимости размежевания судебной власти детерминирует обратные тенденции: неоправданное и беспредельное ограничение самостоятельности субъектов РФ, утрату федеративных начал в судебной системе России, ее превращение в "централизованную иерархированную систему"*(147).

Проблема организации судебной системы Российской Федерации (с учетом наличия в ее структуре судов субъектов РФ), безусловно, актуальна. Она порождает многочисленные научные споры, в которых доминирует мнение о том, что наиболее оптимальной для страны является целостная судебная модель. Вместе с тем, основополагающие характеристики судебной власти в России при формировании судебных систем субъектов РФ могут существенно измениться, причем, в позитивном плане. В частности, нельзя исключить усиления самостоятельности и независимости органов судебной власти субъектов РФ и, как следствие, повышения количества независимых и справедливых судебных решений, снижения нагрузки на федеральную судебную систему (за счет расширения компетенции судов субъектов РФ, ликвидации апелляционных полномочий районных судов) и т.д.

Вместе с тем, в настоящее время создание таких систем нецелесообразно в силу общеизвестных социально-политических, экономических и иных факторов.

В результате исследования системных начал становления и развития судов субъектов Российской Федерации, процесса реализации федерализма как принципа государственного устройства в сфере отправления правосудия диссертант выделяет следующие этапы.

1. Создание в республиках в составе Российской Федерации автономных судебных систем в целях построения суверенных государств, базирующихся на принятых в начале 90-х г.г. XX в. конституциях республик, провозглашающих их суверенными государствами;

2. Юридическое закрепление в Федеральном конституционном законе от 31 декабря 1996 г. (в ред. 27 декабря 2009 г.) N 1-ФКЗ "О судебной системе Российской Федерации" единства судебной системы Российской Федерации, с выделением в ней конституционных (уставных) судов и мировых судей субъектов Российской Федерации, системного взаимодействие между которыми не было предусмотрено;

3. С начала XXI в. по настоящее время усиливаются препятствия для создания систем судов субъектов РФ, что связано с ограничением полномочий субъектов Российской Федерации по правовому регулированию статуса мировых судей (введение запрета на самостоятельное установление ими порядка отправления правосудия по делам об административных правонарушениях в соответствии с законами субъектов РФ и т.п.), и отказ de facto субъектов РФ от предоставленного федеральным законодательством права самостоятельно определять статус конституционных (уставных) судов. Данный этап, по нашему убеждению, завершится при установлении надлежащего баланса в сочетании в сфере судоустройства конституционных принципов единства системы органов государственной власти и федеративного характера российского государства, что предполагает отказ от попыток отожествления статуса судов субъектов РФ и федеральных судов и формирование систем судов субъектов РФ.

Анализ данных этапов позволяет утверждать: вопрос о том, какова должна быть степень самостоятельности субъектов РФ в сфере отправления правосудия является чрезвычайно спорным и, вместе с тем, безусловно, актуальным в современных условиях. Как замечает в этом плане М.Ф. Косолапое, "сложившаяся в Российской Федерации система государственной власти предполагает...существование федеральных судов и органов судебной власти субъектов Федерации. Отсюда следует необходимость адекватного определения меры (выд. С.П.) "судебного федерализма" и своевременного преодоления противоречия между высоким уровнем централизации судебной власти и последовательным утверждением федерализма как одной из основ отечественного конституционного строя"*(148).

Очевидно, что разработка здесь каких-либо бесспорных рекомендаций - трудно осуществимая задача. Как справедливо отмечает Б.П. Елисеев, "вопрос о разделении полномочий между федеральными и региональными уровнями власти относится к числу наиболее важнейших и наиболее болезненных, поскольку - это основа саморазвития всех субъектов федерации и исключения возникновения конфликтных ситуаций между федеральными и региональными уровнями государственной власти, что характерно не только для России"*(149). Особую актуальность, как показывает вышеизложенный материал, приобретает проблема сохранения государственного единства в процессе реализации конституционного принципа федерализма в судебной сфере при формировании судов субъектов РФ*(150).

Соответственно выводы ученых о том, что в Российской Федерации состоялась "децентрализация" публичного управления, т.е. "передача определенного объема властных полномочий компетентными субъектами управленческого воздействия иным структурным единицам, наделенными необходимыми правами, обязанностями и ресурсами" видятся несколько преждевременными*(151). Да и сам термин "децентрализация" приемлем, как думается, для характеристики процессов в сфере исполнительной, но не судебной власти. Принципиальная возможность существования систем субъектов РФ, в том числе, в рамках единой общероссийской судебной системы оспаривается большинством исследователей. И, тем не менее, диссертант убежден, что ныне существующее положение судов субъектов РФ в судебной системе страны не позволяет раскрыть все их потенциальные возможности, хотя, и обеспечивает ее единство в условиях формирования оптимальной модели федеративных отношений. Стоит согласиться с утверждением о том, что включение судов субъектов РФ в единую судебную систему России, укрепило в конце прошлого века основы российского государства и федерализма. Однако общественные отношения динамичны и перспективы развития конституционных (уставных) судов и мировых судей автор связывает с дальнейшим раскрытием потенциала Конституции Российской Федерации по обеспечению реальной самостоятельности органов государственной власти российских регионов в сфере отправления правосудия, реализацией на практике принципов федерализма и народовластия. Соответственно, нельзя исключить возможности создания в перспективе судебных систем субъектов РФ.