Глава II. Конституционные (уставные) суды в системе судов субъектов Российской Федерации § 1. Роль конституционных (уставных) судов в охране конституционного строя Российской Федерации

В юридической литературе имеет место мнение о том, что конституция сама по себе является достаточной гарантией развития общества, свобод и прав человека и гражданина*(227). Необходимо обеспечить неукоснительное соблюдение конституции в государстве, ибо только в этом случае устанавливается порядок, который исследователи определяют как конституционность, т.е. систему "...реально действующего права, обеспечивающую наличие правовой конституции, её верховенство и прямое действие на всей территории государства, а также её обеспечение и охрану (защиту)"*(228). Очевидно, что для реализации основных функций этой системы необходимо наличие совокупности правовых (и иных) средств, направленных на охрану (защиту) основного закона. В юридической литературе, характеризуя эти меры (средства), используют разную терминологию: "правовая охрана", "самоохрана конституции", "охрана конституции", "защита конституции" и др.

По мнению многих ученых термины "охрана" и "защита" конституции не идентичны. Так, охрана конституции осуществляется путем установления в самой конституции, в нормативных правовых актах мер профилактики и выявления конституционных нарушений, мер их пресечения, средств защиты и мер конституционной и иной ответственности в целях восстановления нарушенных конституционных установлений и наказания виновных за конституционные нарушения*(229). Защита конституции непосредственно связана с активными действиями как потерпевших от конституционных нарушений по использованию средств защиты, так и обязанных компетентных органов и должностных лиц по применению разнообразных по назначению мер юридической ответственности к тем, кто совершил конституционные нарушения. Причем, по мнению исследователей, защита конституции, ее установлений составляет часть их охраны, правозащитная деятельность входит в состав и завершает достижение конечной цели всей правоохранительной деятельности*(230).

Следует заметить, что большинство авторов отождествляют понятия "охрана" и "правовая охрана" конституции, понимая под ними "деятельность и юридические средства, с помощью которых обеспечивается верховенство конституции в обществе и в правовой системе, её неукоснительное соблюдение", либо "систему правовых мер, установленных государством, направленных на обеспечение высшей юридической силы, верховенство и стабильность основного закона, а также неукоснительное выполнение конституционных норм"*(231). Вместе с тем, другие исследователи считают, что отождествлять указанные понятия нельзя, поскольку термин "охрана конституции" более широкий; он включает в себя категорию "правовая охрана конституции"*(232). Они рассматривают охрану конституции в "широком" смысле, как "совокупность правовых и неправовых мер по обеспечению действия конституции"*(233). К неправовым средствам ученые относят разнообразные факторы экономического, политического, социального, идеологического, социокультурного, социально-психологического и иного характера, а к правовым - свойства самой конституции, ее норм, их конкретизацию в законодательстве, толкование конституции, правовое воспитание, формирование правовой культуры, использование правоохранительными органами мер ответственности и т.д. В юридической литературе наибольшее внимание уделяется правовым средствам, а поэтому под охраной основного закона чаще всего подразумевается его правовая охрана, причем, в так называемом "узком смысле", как совокупности надзорно-контрольных полномочий и мер со стороны государственных органов, обладающих правом проверки нормативных правовых актов и действий адресатов права на предмет их соответствия основному закону*(234).

Некоторые ученые дают более развернутую характеристику института правовой охраны конституции, рассматривая его как "совокупность средств и способов, с помощью которых должно достигаться строгое соблюдение режима конституционной законности, соответствие конституции всех других правовых актов, принимаемых государственными органами, соблюдение принципа неприятия или отмены уже принятых неконституционных правовых актов, а также их отдельных норм"*(235). Понятие "правовая охрана Конституции Российской Федерации" исследователи, зачастую, отожествляют с совокупностью юридических средств, направленных на предупреждение и пресечение нарушений конституционных норм, а также на их восстановление в случае нарушения*(236). При этом, по их мнению, система ее правовой охраны включает в себя совокупность таких элементов как:

- конституционные нормы, обеспечивающие стабильность Конституции России;

- принципы правовой системы Российской Федерации и, в первую очередь, принцип законности;

- субъекты правовой охраны Конституции Российской Федерации, которые, в свою очередь, представляют собой построенную на принципе разделения властей систему государственных органов, осуществляющих контроль и надзор за соблюдением конституционных норм, а также применение мер конституционной ответственности;

- их деятельность, направленная на защиту норм Конституции Российской Федерации, применение мер государственного принуждения в случае их нарушения*(237).

Многие исследователи, как отмечалось, характеризуют институт "правовая охрана конституции" в так называемом "широком" и "узком" смысловом значении. Они полагают, что в первом случае правовую охрану конституции в процессе реализации конституционных норм обеспечивают различные отрасли права. При нарушении конституционных норм возникают охранительные правовые отношения: административные, уголовные, гражданские и др. В "узком" же смысле охрана включает в себя конституционный контроль и конституционный надзор, а также конституционную ответственность*(238). Как правило, исследователи в перечень элементов правовой охраны конституции включают конституционный контроль и надзор*(239). Контроль (от фр. controle) представляет собой "проверку, а также наблюдение с целью проверки кого или чего-либо, наблюдение за кем или за чем-либо с целью проверки"*(240). Существуют разные подходы к классификации его видов в зависимости от различных критериев (например, выделяют контроль: президентский, органов законодательной (представительной) власти, исполнительной власти, контроль органов судебной власти и др.)*(241). Наиболее лаконично конституционный контроль характеризуют как проверку соответствия законов конституции. Имеют место, разумеется, и другие его определения, в частности, как процедуры контроля над соответствием основному закону страны актов, издаваемых государственными органами и частными лицами, как системы отношений между органами публичной власти, при которой контролирующий орган может отменять акты подконтрольного органа; как деятельность, заключающуюся в ограничении власти и разрешении конфликтов, либо как процедуру проверки актов и действий органов и учреждений публичной власти (а иногда и частных лиц) на предмет их соответствия конституции и т.п.*(242). Некоторые конституционалисты рассматривают конституционный контроль "в прагматическом плане", как проверку и оценку правовых актов и действий в целях устранения их несоответствия конституции. По их мнению, с точки зрения своей сущности, конституционный контроль обеспечивает верховенство и прямое действие конституции, ограничение власти государства и защиту прав и свобод личности*(243).

Другие исследователи, в частности Н.В. Витрук, вполне обосновано полагают, что конституционный контроль есть специфическая функция лишь компетентных органов публичной власти по обеспечению верховенства конституции в системе нормативных актов, её прямого, непосредственного действия в деятельности субъектов общественных отношений на всей территории государства*(244). Так, Ю.Л. Шульженко рассматривает конституционный контроль как "...деятельность компетентных государственных органов по проверке, выявлению, констатации и устранению несоответствий нормативных актов конституции, законам, в ходе которой эти органы полномочны отменять обнаруженные несоответствия"*(245). Ученые также замечают, что деятельность органов законодательной и исполнительной властей в области охраны конституции не является прямым конституционным контролем в том смысле, каким обладают им специализированные органы; это не осуществление конституционного контроля, а лишь участие в нем*(246). В этом плане, к примеру, некоторые авторы рассматривают конституционный контроль как "высшую контрольную государственную деятельность" только лишь судов*(247).

Ученые высказывают мнение о том, что органы конституционного контроля не входят ни в одну из ветвей власти и их можно отнести к особой, четвертой ветви - контрольной*(248). Например, Ю.Л. Шульженко замечает, что "конечно, конституционный контроль имеет много общего с судебной властью. Но это... не дает повода определять его как разновидность, составную часть правосудия. Основное различие здесь связано со специфическим характером, содержанием решений, которые принимаются в ходе конституционного контроля"*(249). В целом, по мнению ученых, "усложнение и ускорение общественных процессов... обусловливают необходимость созидания новых властных институтов и структур. Естественно, что эти институты и структуры не всегда вписываются в традиционную триаду, как зачастую не вписываются многообразные проявления жизни в заранее разработанные схемы"*(250).

Можно обнаружить и другие научные подходы к институту конституционного контроля. В частности, в диссертационных исследованиях под ним, нередко, понимается системная деятельность компетентных органов государства, осуществляемая по предусмотренным законом основаниям и процедурам с целью защиты прав и свобод человека и гражданина, основ конституционного строя, обеспечения верховенства и прямого действия конституции государства*(251). Характеризуют его и как деятельность компетентного государственного органа по проверке и установлению соответствия актов законодательной, исполнительной и судебной властей конституции, внутреннему законодательству и международным актам и вынесению на этом основании общеобязательных и окончательных решений, либо как особое направление деятельности специальных органов и должностных лиц по обеспечению верховенства конституции, позволяющее в целях поддержки конституционного порядка предупреждать издание несоответствующих основному закону нормативных актов, устанавливать и отменять несоответствующие конституции законы, иные нормативные акты или действия должностных лиц*(252). Большинство исследователей сходятся в том, что формирование эффективного института конституционного контроля является одним из основных критериев, по которым можно судить об уровне демократизации общества, в целом*(253). Причем, необходимым условием формирования и функционирования "полноценного" конституционного контроля является разделение властей, установленное нормами конституции, что исключает подмену конституционного контроля самоконтролем субъекта государственной власти*(254).

Нельзя, однако, не отметить, что в литературе наряду с понятием конституционный контроль широко используется и термин конституционный надзор*(255). Многие авторы практически отожествляют эти понятия. Так, например, С.А. Авакьян высказывал мнение о том, что конституционный контроль может совмещаться с конституционным надзором в полномочиях одного государственного органа*(256). В научной среде отсутствует единство мнений относительно соотношения терминов конституционный "контроль и надзор"*(257). Причем, можно классифицировать существующие точки зрения на следующие три группы (термины контроль и надзор тождественны; контроль является разновидностью надзора; невозможно разграничить институт надзора и контроля)*(258). По мнению автора исследования, отожествлять эти термины не следует, ибо реализация контролирующими органами своих функций имеет целью обеспечение не только законности, но и "целесообразности" акта с позиций его обеспечения, в первую очередь, прав и свобод человека и гражданина. Функция же надзора направлена на "точное и неуклонное соблюдение Конституции Российской Федерации, исполнение законов"*(259). Кроме того, надзорная функция не сопровождается оценкой отмеченной "целесообразности" принятых актов, совершенных действий и т.п.; особенностью конституционного контроля является наделение соответствующих органов определенными полномочиями исполнительной власти. Надзорные же органы, как правило, не наделены административными управленческими полномочиями; контроль предполагает наличие полномочий по применению административных санкций*(260).

Также отличием "конституционного надзора" от "конституционного контроля" является то, что; во-первых, они связаны с мерами, которые могут применить органы конституционного надзора (не вправе, как правило, отменить незаконные акты) и органы контроля (решение о неконституционности акта, принятое контролирующим органом приводит к его отмене). Во-вторых, имеют место, как полагают исследователи более "мягкие" санкции в области конституционного надзора. И, наконец, полномочиями конституционного надзора обладают практически все государственные и общественные органы (объединения), а правом контроля - только специализированные органы*(261). Так, В.В. Маклаков усматривает принципиальные отличия между анализируемыми институтами в характере тех мер, которые могут быть применимы в отношении незаконного акта. В этом плане контроль представляет собой проверку деятельности подконтрольного органа, проводимую контролирующим органом выборочно по собственной инициативе, либо по какому-либо сигналу, а надзор - постоянное наблюдение за деятельностью поднадзорных органов.

Таким образом, институты "конституционного контроля" и "конституционного надзора" не являются тождественными; однако вопрос об их соотношении опять же разрешается по-разному в юридической литературе. Согласно одной точки зрения конституционный надзор является частью конституционного контроля, как более широкого понятия*(262). Другая позиция состоит в том, что это самостоятельные категории, которые объединяют общие задачи: "проверка, выявление, констатация, устранение несоответствий различных актов конституции, участие в разрешении спорных вопросов, имеющих "конституционное значение"; участие в развитии и совершенствовании законодательства; в федеральном государстве - это также и обеспечение соответствия правовых систем субъектов федерации общефедеральной правовой системе; выполнение роли сдерживания и противовеса ветвей власти; обеспечение верховенства, господства права"*(263).

Многие ученые полагают, что конституционные контроль и надзор имеют общую цель, а именно - обеспечение соответствия "текущего" законодательства конституции, верховенства конституционных норм и утверждение конституционной законности. Вместе с тем, полномочия и методы деятельности контролирующих и надзирающих органов различны. Деятельность структур, выполняющих функции надзора носит, как правило, предварительный характер, то есть эти органы не имеют возможности окончательно решать вопрос о неконституционности правового акта или действия, не могут принимать императивные меры к устранению конституционного нарушения. Орган же конституционного контроля непосредственно выносит необходимое решение и применяет меры к устранению совершенного нарушения*(264).

Признаки "конституционного контроля", отличающие его от соответствующего "надзора", состоят в том, что: субъектами выступают специализированные органы; объектами являются нормативные акты и деяния управомоченных лиц; полномочия субъектов состоят в установлении и отмене неконституционных законов, устранении антиконституционного деяния и толковании основного закона; проверка носит выборочный характер, и субъект проводит ее по собственной инициативе или по инициативе установленного законом лица; решение органа конституционного контроля носит окончательный характер и не требует чьего-либо утверждения, к нарушителям применяются санкции; проверка, осуществляемая в форме контроля, является основной функцией контролирующего органа, а не дополнительной, как для надзора.

Подтверждает, как думается, занимаемую автором данного исследования позицию, анализ института специализированного судебного конституционного контроля*(265). Чаще всего его характеризуют как официальную деятельность специально уполномоченного Конституцией Российской Федерации и иными актами органа, которая осуществляется посредством особой процедуры в целях защиты основ конституционного строя, основных прав и свобод человека и гражданина, обеспечения верховенства и прямого действия Конституции Российской Федерации на всей территории страны, предупреждения существования в правовой системе неконституционных актов, толкования Конституции Российской Федерации*(266). Анализируемый институт представляет собой деятельность специально на то уполномоченных государственных органов, осуществляющих судебную власть, направленную на обеспечение верховенства Конституции Российской Федерации, на предупреждение издания неконституционных нормативных актов, на установление неконституционных законов, иных нормативных актов или действий и, в случае необходимости, применения толкования Конституции и законов*(267).

Так, А.З. Гатауллин отмечает, что конституционный контроль в системе правовой охраны конституции может осуществляться различными способами, но конституционный судебный контроль - это самостоятельный вид конституционного контроля*(268). В этом плане, к примеру, под конституционным судебным контролем в субъектах РФ данный ученый понимает деятельность специально на то уполномоченных государственных органов субъектов, осуществляющих на территориях субъектов РФ судебную власть в форме конституционного судопроизводства: эта деятельность направлена на защиту основных прав и свобод человека и гражданина, обеспечение верховенства и непосредственного действия основного закона субъекта РФ на всей его территории. Имеют место, разумеется, и другие научные подходы к сущности конституционного контроля; так, по мнению О.В. Брежнева, судебный конституционный контроль представляет собой реализуемый в системе конституционно-правовых отношений особый вид юрисдикционной деятельности, целью которого является защита важнейших социальных ценностей, облеченных в форму конституционно-правовых категорий, разрешение возможных противоречий между ними*(269).

В юридической литературе принято выделять две модели судебного конституционного контроля, условно называемые американской и европейской (или, соответственно, диффузной и концентрированной)*(270). Данная классификация обусловлена рядом причин, в числе которых можно выделить: особенности правовой системы государства (принятую в нем систему источников права, характер формализации основного закона, роль судебных решений как правообразующего фактора и т.д.); организацию судебной системы с учетом национальных и исторических традиций; своеобразие конституционно-правового регулирования и, исходя из этого, организации государственной власти*(271). Так, в рамках американской модели осуществляется только конкретный конституционный контроль в интересах защиты прав и свобод граждан абстрактный, конкретный и инцидентный контроль*(272).

Главная институциональная особенность американской модели, как известно, состоит в том, что конституционный контроль осуществляется судами общей юрисдикции в процессе конкретного спора о праве*(273). Правда, некоторые авторы полагают, что в ходе такой деятельности суды общей юрисдикции могут вмешиваться в систему разделения властей, и, зачастую, возникает вопрос о том, все ли судьи способны профессионально осуществлять оценку конституционности нормативных правовых актов*(274). Вторая модель предполагает создание специализированных органов конституционного правосудия, правомочных рассматривать исключительно конституционно-правовые дела. Данную модель именуют также концентрированной, так как для осуществления конституционного контроля создается особый орган, уполномоченный осуществлять конституционный контроль как основную свою функцию*(275). Существенную роль в теоретическом обосновании европейской модели конституционного правосудия сыграли труды австрийского ученого-правоведа, последователя юридического позитивизма и нормативизма г. Кельзена. Он полагал, что создание специального органа - конституционного суда, существующего отдельно от других судов и отличного от законодательного и любого другого публичного органа, призванного аннулировать неконституционные акты, представляется вполне обоснованным и правомерным в контексте разделения властей*(276).

В юридической литературе доминирует мнение о том, что Российская Федерация пошла по пути создания европейской (концентрированной) системы конституционного контроля, отличительной чертой которой является создание специализированных судебных органов*(277). Однако, как думается, этот вывод нуждается, по меньшей мере, в определенном уточнении. Автор разделяет мнение о том, что при сохранении принципиального различия между "американской" и "европейской" моделями конституционного контроля, в организационном плане выражающегося в существовании (или отсутствии) специализированных органов конституционной юстиции, эти системы во многих странах приобретают комплексный характер. Причем в ряде государств формируется так называемая "смешанная" модель конституционной юстиции, для которой характерно сочетание не только различных форм и видов контроля, но и осуществление его как судами общей юрисдикции, так и специализированными органами конституционного правосудия*(278). Правда, некоторые исследователи замечают, что разнообразие моделей организации конституционного правосудия не дает научно-теоретической возможности простого объединения их в "смешанную" (гибридную) форму. Соответственно, они помимо "американской" и "австрийской" систем выделяют "модель британского содружества", "смешанную американско-европейская" модель (гибридную), "французскую" модель и "иберийскую" (южноамериканскую) модель*(279).

В целом, не далеки от истины те исследователи, которые относят современную российскую модель конституционного контроля к числу "смешанных", поскольку соответствующими полномочиями наделены не только федеральный и региональные органы конституционного специализированного контроля, но и, в известной мере, суды общей юрисдикции и арбитражные суды*(280). Однако видится спорным их утверждение о том, что такая практика является вполне обоснованной и даже "перспективной"*(281). Мы не находим убедительными доводы о том, что Конституция Российской Федерации не закрепляет "монополию на конституционное правопонимание" за каким-либо одним судом, а применение российской Конституции судами является "необходимым элементом заложенных в ней моделей правового государства и правосудия, одним из условий реализации Конституции"*(282). Более того, Д.Ю. Исайкин полагает, что всем судам (наряду с Конституционным Судом Российской Федерации) должна принадлежать ведущая роль в системе конституционной юрисдикции, что предполагает "аккумулирование компетенции по рассмотрению дел об оспаривании нормативных правовых актов в основном у этих судов"*(283). Трудно согласится с такими утверждениями и, прежде всего, по той причине, что, хотя, Конституция Российской Федерации действительно обязывает все суды соблюдать ее (ч. 2 ст. 15), но явно не любой суд наделяет правом отправления конституционного судопроизводства (ч. 2 ст. 118, ст. 125 и др.).

В целом, необходимо заметить, что только в ряде субъектов РФ оказалась воспринятой идея создания конституционных (уставных) судов*(284). Более того, в отдельных субъектах РФ соответствующие функции ранее выполнялись судами общей юрисдикции. Так, например, согласно ст. 84 Конституции Республики Ингушетия от 27 февраля 1994 г. (в ред. до 21 октября 2000 г.) Верховный Суд Ингушетии являлся высшим судебным органом Республики в сфере осуществления не только гражданского, уголовного и административного, но и конституционного судопроизводства. Данное обстоятельство позволяло ученым констатировать, что здесь была "фактически использована американская версия организации конституционного контроля, а, точнее, японская модель, поскольку функцией конституционного контроля наделяется только высшее звено общей судебной системы"*(285). Однако согласно правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации, функция конституционного контроля за судами общей юрисдикции не признается*(286). В Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 ноября 2007 г. N 48 также рекомендовано иметь в виду, что судам неподведомственны дела об оспаривании конституций и уставов субъектов РФ, поскольку проверка их соответствия федеральному закону сопряжена с установлением его соответствия нормам Конституции Российской Федерации*(287) При наличии в российском регионе конституционного (уставного) суда субъекта РФ суды общей юрисдикции не вправе рассматривать дела о проверке соответствия нормативных правовых актов основному закону субъекта РФ, поскольку рассмотрение этих дел отнесено частью 1 статьи 27 Федерального конституционного закона "О судебной системе Российской Федерации" к компетенции конституционных (уставных) судов. Только когда такой суд не создан, в целях реализации гарантированного частью 1 статьи 46 Конституции Российской Федерации права на судебную защиту, рассмотрение названных выше дел осуществляется судами общей юрисдикции*(288). Указанные обстоятельства, возможно, и дают основания ученым констатировать наличие особой модели конституционного контроля в Российской Федерации, сочетающей в себе элементы "американской" и "европейской" моделей"*(289).

Конституционные (уставные) суды субъектов РФ в системе охраны конституционного строя Российской Федерации не выполняют каких-либо надзорных функций. Так, в ст. 125 Конституции Российской Федерации эти суды даже не определены как субъекты, имеющие право поставить перед Конституционным Судом Российской Федерации вопрос о соответствии федерального нормативного правового акта федеральной Конституции. Правда, они обладают возможностью, как и любой другой суд, обратиться с запросом о конституционности акта, примененного или подлежащего применению в конкретном деле, что вряд ли дает основания констатировать наличие у них надзорных полномочий. Конституционные (уставные) суды субъектов РФ являются органами конституционного контроля и отправляют конституционное правосудие как особую форму судопроизводства, под которым можно понимать систему правовых норм и процедур, регулирующих порядок подготовки, разработки, принятия и вступления в силу конституций (основных законов), изменения, пересмотра и прекращения действия конституции (устава), а также обеспечения эффективности функционирования основных конституционных институтов*(290).

Согласно правовым позициям Конституционного Суда Российской Федерации, конституционное судопроизводство имеет весьма специфичный характер; данный вывод в полном объеме применим и к изучаемым судам. В частности, федеральный орган конституционного контроля указал, что "рассмотрение судом общей юрисдикции дела о проверке закона субъекта РФ, в результате которой он может быть признан противоречащим федеральному закону, не исключает последующей проверки его конституционности в порядке конституционного судопроизводства"*(291). Соответственно, даже исчерпав все возможности судебной защиты в судах общей юрисдикции (арбитражных судах), гражданин вправе обратиться в изучаемый суд в случае, если судебное решение основано на нормативном правовом акте субъекта РФ, не соответствующем основному закону субъекта РФ*(292).

Правовая природа конституционных (уставных) судов субъектов РФ имеет, по мнению автора диссертационного исследования, достаточно сложный, во многом, дуалистичный характер, ибо, с одной стороны, данным органам принадлежит особое место в системе органов государственной власти субъектов РФ, не "вписывающееся" в традиционное понимание о природе власти, с другой - преобладающей для них является именно судебная деятельность*(293). В этом плане правовой статус конституционных и уставных судов ученые, нередко, предлагают рассматривать как "своеобразное проявление на региональном уровне сущностных черт российской модели судебного конституционного контроля, обусловленной федеративной организацией нашего государства. Исходя из этого, данные органы призваны, не вмешиваясь в компетенцию иных судов, защищать предусмотренные Конституцией Российской Федерации единые правовые ценности, обеспечивая их "проникновение" в "ткань" правовой системы субъектов Федерации, обусловливая, тем самым, гармоничное развитие регионов в соответствии с принципами, составляющими основы конституционного строя России"*(294).

Действительно, можно констатировать наличие ряда особенностей института конституционного контроля, реализуемого конституционными (уставными) судами субъектов РФ. По мнению автора, в их числе:

- организация его на диспозитивных началах, обусловленная наличием права субъекта РФ создать конституционный (уставный) суд, либо отказаться от принятия такого решения;

- его ограничение сферой анализа нормативных правовых актов субъектов РФ и наличие фактической необходимости руководствоваться при принятии решений не только нормами основного закона субъекта РФ, но и положениями Конституции Российской Федерации, иными федеральными нормативными правовыми актами, учитывать правовые позиции Конституционного Суда Российской Федерации;

- его реализация на началах целостности и единства судебной системы Российской Федерации, с одной стороны, и конституционного принципа федерализма, с другой; так, здесь имеет место уникальная самостоятельность законодательных (представительных) органов власти субъектов РФ в установлении процессуальных правил разбирательства дел и конкретного перечня полномочий конституционных (уставных) судов, отсутствующая в отношении любого другого суда.

Последний аспект имеет, как думается, наиболее принципиальное значение. Состояние дел, связанных с региональной конституционной юстицией, в известной мере отражает общие тенденции в российском государственном строительстве, одной из которых является усиление унитарных элементов. Как следствие, снижается самостоятельность субъектов РФ, "все меньшую роль играют атрибуты их государственности, в частности конституции (уставы), а значит, и снижается потребность в конституционных (уставных) судах, одной из функций которых является превращение основных законов субъектов РФ в действующее право"*(295). Более того, многие ученые предлагают "уже сейчас сформировать подходы к возможности построения концепции многонационального унитарного государства (полиэтнического унитаризма), которая определяла бы возможности перехода к унитарному государству"*(296). Такие тенденции являются дополнительным стимулом для анализа роли и значения конституционных (уставных) судов в системе охраны конституционного строя Российской Федерации, построения системы реально взаимодействующих между собой органов и структур, способных противостоять любым попыткам нарушения конституционных норм и в данном конкретном случае - изменению основ конституционного строя, согласно которым Российская Федерация является федеративным государством (ст. 1 Конституции Российской Федерации).