§ 4. Конституционно-правовой статус составляющих элементов и общая характеристика организационно-правовых связей в судебных системах субъектов Российской Федерации

В юридической литературе можно обнаружить большое количество исследований, посвященных анализу системы исполнительных и законодательных (представительных) органов власти. Значительно меньше научных трудов о судебных системах; причем, в большинстве из них проигнорированы проблемы, связанные с формированием и деятельностью судов субъектов РФ. Вместе с тем, дискуссионными являются вопросы о том, образуют ли они в российской судебной системе отдельную подсистему судов, либо можно констатировать наличие самостоятельной системы судов субъектов РФ, а также возможно ли ее формирование в будущем. В этом плане совершенно справедливым видится мнение ученых о том, что в современных условиях "конституционного развития институтов судебной власти построение идеальной модели местного правосудия является одной из основных задач теории и практики судебного строительства России"*(152).

Под системой в общефилософском смысле, как правило, понимается "объединение некоторого разнообразия в единое и четко расчлененное целое, элементы которого по отношению к целому и другим частям занимают соответствующие им места", либо "объективное единство закономерно связанных между собой предметов и явлений, единство которых обеспечивается путем установления существенных связей между ними"*(153). "Система" (греч. ) буквально означает "целое, составленное из отдельных частей (элементов)"; "система" - порядок, определяемый правильным расположением частей и их взаимосвязями, план, порядок расположения частей целого, предначертанное устройство, ход чего-либо, в последовательном связном порядке*(154). Характеризуют систему и как множественность элементов, находящихся в отношениях и связях друг с другом и образующих определенную целостность, единство, принятый порядок, распространяющийся на круг каких-либо явлений, каких-либо отношений, устройство, структуру, представляющие собой единство взаимосвязанных частей*(155).

Судебную систему, как правило, определяют как совокупность судебных учреждений, которые различаются между собой предметной компетенцией и объемом судебной власти, кругом полномочий по отношению к отдельным подразделениям самой системы*(156). Также она может быть определена и как совокупность органов государственной власти, осуществляющих полномочия посредством отправления правосудия, но имеющих различную компетенцию, призванных, прежде всего, обеспечить каждому человеку защиту его прав и свобод*(157).

Применительно к судебной власти термин "система", по мнению некоторых исследователей, относится к числу наиболее употребляемых*(158). Во-первых, потому, что реализация судебной власти в современных условиях должна носить упорядоченный, системный характер; во-вторых, потому, что носитель судебной власти - ее аппарат (суды, судьи в их совокупности) представляет собой явление системное. В то же время, автор настоящего исследования не может не согласиться с Н.А. Колоколовым: совокупность (например, судов субъектов РФ) сама по себе далеко еще не система, чтобы доказать системность совокупности всех судебных органов государства или какой-то их части, необходимо обнаружить соответствующий системообразующий фактор*(159).

Общая теория систем определяет, что структура аппарата судебной власти не может не нести на себе отпечатка воздействия всех первичных, естественных систем (метасистем), в число которых изначально входят природные, биологические и социальные системы. При этом они образуют ту природную и социальную среду, в которой судебной системе конкретного государства предстоит образоваться и функционировать. В этом плане важное значение имеют и факторы, связанные с закономерностями функционирования судебной власти как относительно автономной социальной системы-организации*(160). Внутреннее устройство системы представляет собой единство состава, организации и структуры системы. Состав, как полный перечень ее элементов, характеризует многообразие этих элементов судебной системы, ее сложность, ибо природа системы во многом зависит от ее состава, изменение которого порой приводит к изменению свойств всей системы*(161).

Как полагает большинство ученых в организации структуры судебной системы можно выделить два варианта: она может состоять из совокупности систем федерального центра и "существующих абсолютно параллельно ей" судебных систем субъектов федерации (США), либо судебная система государства отличается "дезинтегрированностью" лишь специализированных судов (Федеративная Республика Германия, Российская Федерация), при этом первый вариант организации судебной системы не исключает возможности "дезинтегрированности" отдельных ее элементов ввиду образования специализированных судов (США)*(162). Однако автор занимает несколько иную позицию, ибо убежден, что судебная система Российской Федерации представляет собой особый вариант, характеризующийся выделением судов субъектов РФ, не образующих какой-либо системы, в единой судебной системе Российской Федерации.

Актуальным является вопрос о сущности и специфике организационно-правовых связей любой судебной системы; особое значение он приобретает в федеративных государствах. Исследователи выделяют здесь связи следующего содержания:

- процессуального, как "базовый, легальный, официально одобряемый и по сути своей единственно приемлемый для судов разных уровней канал связи";

- административного, т.е. подчиненность "в порядке внутренней службы судей председателям судов, судей судов нижнего звена судьям, председателям судов высшего звена";

- корпоративного, т.е. подчиненность судей в рамках образуемого ими структур судейского сообщества*(163).

Как думается, данная классификация связей структурных элементов судебных систем, в целом, является весьма удачной. Единственное уточнение, которое представляется оправданным сделать, состоит в том, что процессуальные связи между элементами судебной системы не могут быть "единственно приемлемым для судов разных уровней каналом связи"*(164). В дальнейшем мы на примере взаимодействия судов субъектов РФ друг с другом и федеральными судами, иными органами государственной власти и управления аргументирует суждение о том, что это не единственные, хотя и основополагающие связи систем судов субъектов РФ.

Итак, система есть "нечто целое, представляющее собой единство закономерно расположенных и находящихся во взаимной связи частей"*(165). Судебная система должна упорядочивать, соединять определенным образом в одно целое ее части (звенья), обязательно взаимосвязанные между собой*(166). Тем самым система судебных органов субъектов РФ должна включать в себя не только части этой системы, но и систему связей между этими частями.

Прежде чем исследовать взаимосвязи внутри системы, необходимо определиться с тем, что представляют собой сами части (звенья). В этом плане автор исследования полагает необходимым охарактеризовать статус конституционных (уставных) судов и мировых судей как основных элементов систем судов субъектов РФ. Правовой статус изучаемых органов государственной судебной власти субъектов РФ следует рассматривать в числе важнейших характеристик конституционных (уставных) судов и мировых судей как субъектов правоотношений. Понятие "правового статуса" отожествляют, нередко, с "системой прав и обязанностей, законодательно закрепленных государствами в конституциях, международных-правовых актах о правах человека и иных нормативно-юридических актах"*(167). Как думается, еще более точно, это понятие можно определить как "реальный комплекс возможностей действий, который дается субъекту системой общественных отношений, той системой, социальной и правовой, в которой живет человек. В любом случае статус заключает в себе определенный потенциал, подлежащий реализации"*(168). С этих позиций, учитывая, в том числе, целесообразность выявления потенциала изучаемых органов государственной власти в российском обществе и государстве, мы анализируем статус конституционных (уставных) судов и мировых судей как основных элементов систем судов субъектов РФ.

В юридической литературе имеют место самые различные подходы к пониманию сущности судов субъектов РФ. Так, например, конституционные (уставные) суды определяют как органы "судебного конституционного контроля", "конституционного надзора", "региональной конституционной юстиции", "органы охраны конституции", "защиты конституций (уставов) субъектов РФ", "регионального конституционного правосудия", "конституционной проверки", "механизма правовой защиты конституций (уставов)" и др. Соответственно, в научных исследованиях конституционные суды характеризуют как государственные органы судебной власти субъектов РФ, которые в качестве судов субъектов РФ входят в судебную систему Российской Федерации и осуществляют правосудие посредством конституционного судопроизводства, либо как независимо и эффективно функционирующие специализированные органы конституционного контроля. Уставные суды, зачастую, определяют как судебные органы уставного контроля, которые самостоятельно и независимо осуществляют судебную власть посредством уставного судопроизводства*(169). Имеют место и утверждения о том, что изучаемые суды представляют собой "специальные и единственные судебные органы, компетентные признать закон субъекта РФ противоречащим его конституции (уставу) и поэтому недействительным", либо "институт органичный для государственно-территориального образования, являющегося субъектом РФ, где четко выражен принцип разделения властей на региональном уровне" и т.д.*(170). Другие ученые называют конституционные (уставные) суды субъектов РФ "самостоятельными органами судебной системы России, обладающими полномочиями осуществлять конституционный нормоконтроль в отношении актов субъектов РФ, а также, с учетом их юридической природы и при наличии законодательных оснований, осуществляющих и иные полномочия", "органами конституционного (уставного) контроля, осуществляемого посредством и в форме конституционного (уставного) судопроизводства"*(171). Распространена также позиция, согласно которой изучаемые суды - "судебные органы конституционного контроля, осуществляющие самостоятельно и независимо судебную власть посредством конституционного судопроизводства, предусмотренного ст. 118 Конституции России"*(172), либо "судебные органы конституционного контроля, осуществляющие в форме конституционного судопроизводства судебную власть в целях защиты конституционного строя Российской Федерации и конституционного (уставного) строя субъекта РФ, основных прав и свобод человека и гражданина, поддержания верховенства в правовой системе субъекта РФ и прямого действия на всей его территории конституции (устава) субъекта РФ"*(173).

Можно обнаружить и достаточно неординарные научные подходы, предполагающие, например, характеристику изучаемых судов как органов, "правомочных рассматривать административные деликты в сфере исполнительной власти, возникающие при принятии органами государственной власти субъекта РФ или местного самоуправлении нормативного правового акта, не соответствующего основному закону субъекта РФ"*(174). Такой подход дает основание многим исследователям утверждать, что ключевым элементом статуса указанных судов является конституционный контроль, что, в целом, не вызывает принципиальных возражений. Соответственно, данные суды субъектов РФ ученые обоснованно определяют, прежде всего, как органы конституционного контроля, используя различные конкретизирующие признаки ("наделенные полномочиями отмены нормативных правовых актов, не соответствующих конституции (уставу) субъекта РФ", "призванные разрешать споры, имеющие конституционное (уставное) значение для данного субъекта РФ" и т.д.)*(175).

Однако особый интерес вызывает позиция, согласно которой конституционный (уставный) суд характеризуют как орган, "самостоятельно и независимо осуществляющий государственную власть посредством конституционного судопроизводства на территории конкретного субъекта РФ, результатом которого является акт, принятый именем субъекта РФ, юридическая сила которого при определенных обстоятельствах может распространяться, в том числе, и на участников правоотношений вне территориальной юрисдикции соответствующего российского региона"*(176). Такой подход дает представление о значении и "масштабе" правовых позиций конституционных (уставных) судов субъектов РФ.

В целом, можно разделить мнение о том, что по правовому статусу изучаемые структуры являются судебными органами; по функциональному предназначению - судами, осуществляющими конституционный контроль; по основным принципам деятельности - органами, самостоятельно и независимо отправляющими правосудие; по формам деятельности - судебными органами, осуществляющими конституционное судопроизводство*(177). Очевидно, что специфика конституционных (уставных) судов субъектов РФ состоит в том, что они отправляют конституционное правосудие как особую форму судопроизводства, под которой можно понимать систему правовых норм и процедур, регулирующих порядок подготовки, разработки, принятия и вступления в силу конституций (основных законов), изменения, пересмотра и прекращения действия конституции (устава), а также обеспечения эффективности функционирования основных конституционных институтов в течение всего срока действия конституции*(178).

Имеют место утверждения, что конституционные (уставные) суды в большей степени, по сравнению с мировыми судьями, соответствуют статусу суда субъекта РФ*(179). Действительно, они не руководствуются в своей деятельности федеральными стандартами судопроизводства, а применяют, как правило, региональные нормативные правовые акты, их решения не подлежат обжалованию в федеральных судебных инстанциях и т.д. Однако принципиальное различие состоит в том, что конституционные (уставные) суды отправляют конституционное правосудие как особую форму судопроизводства, предусмотренную ч. 2 ст. 118 Конституции Российской Федерации. В этом плане конституционные (уставные) суды являются органами государственной судебной власти субъектов РФ, создаваемыми в зависимости от потребности конкретного российского региона в толковании конституции (устава) субъекта РФ, разрешении иных вопросов в порядке конституционного судопроизводства, перечень которых устанавливается самим субъектом РФ с учетом пределов ведения и полномочий, определенных Конституцией Российской Федерации.

Фактически аналогичную, с точки зрения "сложности и многогранности", правовую природу имеют и мировые судьи, ибо ее также обусловливает большое количество политических, идеологических, информационных, управленческих и других факторов*(180). В этом плане их даже характеризуют как правовое явление и социальный институт, возрождение и деятельность которого является результатом оценки государством общественных интересов*(181). Действительно, на различных исторических этапах менялось представление о мировых судьях как о "должностных лицах, призванных охранять мир и спокойствие на территории своего участка" в дореволюционной России, как о "судьях низшего звена судебной системы, создаваемых в некоторых буржуазных странах для рассмотрения в упрощенном порядке мелких уголовных и гражданских дел" и, наконец, как о "судьях общей юрисдикции субъекта РФ первой инстанции, входящих в единую судебную систему, осуществляющих свою деятельность в пределах судебного участка"*(182).

В диссертационных исследованиях, как правило, под мировым судьей понимают "физическое (должностное) лицо, принадлежащее к корпусу мировых учреждений, осуществляющее правосудие и иную деятельность, которое избирается или назначается центральными или местными органами государственной власти, единолично рассматривает дела в мировом суде и способствует установлению мирных отношений между спорящими сторонами", либо "лицо, наделенное Федеральным конституционным законом "О судебной системе Российской Федерации" полномочиями в пределах своей компетенции осуществлять правосудие и исполняющее свои обязанности на профессиональной основе"; имеет место и утверждение, что это "односоставный судебный орган, наделенный полномочиями по единоличному рассмотрению в упрощенном порядке дел, не представляющих особой сложности"*(183).

Мировой суд (в Российской Федерации отсутствующий, поскольку созданы "судебные участки мировых судей") характеризуют, зачастую, как низшее звено единой судебной системы Российской Федерации, имеющее своей задачей реализацию конституционного принципа обеспечения граждан правом на судебную защиту, либо как самостоятельную организационно-функциональную форму судебной власти мировых судей, в юридических рамках которой их внутриорганизационная и судебная деятельность обеспечивает реализацию социально-правовых целей правосудия независимо от административно-территориального масштаба его устройства, но с учетом особенностей каждого региона страны*(184). Имеют место и весьма лаконичные характеристики; например, по мнению С.В. Каширского мировой суд - это "мировые судьи и их аппарат как элемент судебной системы"*(185).

Особого внимания заслуживает, как думается, позиция А.Н. Сачкова, понимающего под мировым судом самостоятельную организационно-функциональную форму судебной власти мировых судей. Он вполне обоснованно утверждает, что "в ее юридических рамках внутриорганизационная и судебная деятельность мировых судей обеспечивает реализацию объективных социально-правовых целей местного правосудия независимо от административно-территориального масштаба его устройства, но с учетом особенностей каждого региона страны"*(186).

Анализируя вопрос о содержании понятия "мировой судья", его соотношении с институтами "мировой суд", "мировая юстиция", Р.Б. Панченко приходит к выводу о том, что первый термин должен интерпретироваться как "суд мирового судьи"; соответственно, смешение терминов "мировой судья" и "мировой суд" справедливо видится ей недопустимым. Иное значение имеет институт "мировой юстиции", поскольку представляет собой системное целое, выражающее качественную определенность этого явления, т.е. его организацию, структурные элементы, внутренние и внешние связи, динамику, механизм действия; в целом, он ориентирован на решение задач правосудия с целью защиты прав и свобод граждан*(187).

В числе основополагающих признаков статуса мирового судьи ученые выделяют следующие:

1. Он является носителем судебной власти; наряду с иными судьями обладает единым статусом и отличается от них только полномочиями и компетенцией.

2. Мировой судья - судья общей юрисдикции, являющийся "частью (звеном) судебной системы России" (хотя, например, О.В. Шутило, напротив, настаивает на том, что здесь имеет место "обособленность от общей судебной системы")*(188).

3. Мировые судьи субъектов РФ одновременно определены законодателем как судьи общей юрисдикции субъектов РФ (ч. 1 ст. 1 Федерального закона "О мировых судьях в Российской Федерации") и суды субъектов РФ (ч. 4 ст. 4 Федерального конституционного закона "О судебной системе Российской Федерации")*(189).

4. Мировой судья является физическим, должностным лицом, наделенным полномочиями осуществлять правосудие, исполняющим свои обязанности на профессиональной основе и обладающий специальным статусом*(190).

К признакам организации и деятельности мирового судьи (с учетом того обстоятельства, что законодатель фактически отожествляет понятия "мировой судья" и "мировой суд" как государственный орган судебной власти) можно отнести следующие.

1. Выполнение только функций суда низшей инстанции.

2. Профессионализм (наличие высшего юридического образования, стажа работы по юридической профессии).

3. Статус местного (локального) суда субъекта РФ.

4. Особый, более демократичный порядок наделения властными полномочиями (правда, пока это проявляется только в сокращении сроков назначения на должность, ибо мировые судьи не избираются непосредственно населением).

5. Небольшие сроки осуществления своих полномочий (сменяемость).

6. Специальная ограниченная юрисдикция (рассмотрение гражданских дел о малозначительных спорах, преступлений только небольшой или средней тяжести).

7. Осуществление судопроизводства единолично.

8. Стремление примирить спорящие стороны, ликвидировать конфликт.

9. Наличие апелляционного порядка пересмотра судебных решений *(191)

10. Приближенность к населению, под которой ученые понимают "отвечающую правовым интересам людей социально-правовые возможности мировых судей, закрепленные в целеполагании, организации судебной деятельности и профессиональной правовой культуры мировых судей, проявляющиеся как составная часть права граждан на судебную защиту"*(192).

11. Доступность населению, которую, в свою очередь, характеризуют как "функциональную сферу приближенности возможностей мировых судей к правовым интересам населения соответствующих судебных участков, связанную с правовой регламентацией и реализацией различных направлений их судебной деятельности и процессуальным порядком рассмотрения и разрешения правовых конфликтов, которая характеризуется, прежде всего, способностью мировых судей урегулировать заявленный спор миром"*(193).

Последний признак представляется автору этого исследования особенно важным с учетом того обстоятельства, что он является основным критерием "выделяющим" изучаемые суды из системы федеральных органов судебной власти, позволяющим аргументировать целесообразность их научного анализа как элемента, прежде всего, судебной системы субъектов РФ. В юридической литературе под доступностью правосудия принято понимать наличие институциональных и процессуальных гарантий, обеспечивающих права потенциальных участников процесса на справедливое судебное разбирательство*(194). Понятие "доступность судопроизводства" обозначает, по мнению исследователей, что каждый, независимо от места жительства, достатка, должностного положения, имеет реальную возможность обратиться в суд*(195). Доступность судопроизводства, нередко, трактуется учеными в трех аспектах: правовом, территориальном и материальном. Первый аспект подразумевает, что существующее законодательство дает возможность каждому обратиться в суд с иском. Второй аспект обозначает, что судебные учреждения должны располагаться недалеко от места жительства, поездки в суд должны быть реально возможны. Третий аспект состоит в том, что расходы по ведению дела не должны обусловливать отказ от обращения за судебной защитой. Все эти аспекты, безусловно, взаимосвязаны: к примеру, доступность в территориальном отношении существенно влияет на доступность в материальном отношении и т.д.

В качестве специфических целей, стоящих перед мировыми судьями субъектов РФ, можно назвать облегчение доступа населения к правосудию; воплощение идей судебного федерализма; снижение нагрузки на районные (федеральные) суды общей юрисдикции; повышение оперативности судопроизводства*(196). Представляется, что необходимо также отметить и такую цель, как формирования нового уровня взаимоотношений населения и суда, повышения доверия к нему со стороны жителей муниципальных образований.

К сожалению, мировые суды как органы государственной власти субъектов РФ в настоящее время отсутствуют и их функции лишь в определенной мере выполняют мировые судьи субъектов РФ, являющиеся судьями первой инстанции системы судов общей юрисдикции России и, одновременно, судьями судебных участков, компетенция и порядок деятельности которых установлены федеральным законом. Научный анализ структурных элементов судебной системы субъектов РФ предполагает необходимость исследования их компетенции, юрисдикции и подведомственности конституционных (уставных) судов и мировых судей. В специальной литературе, как известно, компетенция (лат. "competentio" от "competo" - "добиваюсь, соответствую, подхожу") понимается, обычно, как совокупность юридически установленных полномочий, прав и обязанностей конкретного органа или должностного лица; компетенция определяет его место в системе государственных органов. В этом плане права и обязанности судов субъектов РФ и федеральных судов, установленные действующим законодательством, фактически идентичны*(197). Законодатель, разумеется, не мог осуществить здесь иное правовое регулирование в силу имеющего место принципа единства статуса судей и судебной системы. Вместе с тем, на практике явно складывается ситуация, когда суды субъектов РФ воспринимаются как "второстепенные", а то и "второсортные" органы, объем их прав подразумевается как меньший. В частности, наиболее квалифицированные судьи работают не в мировых, а в федеральных судах, где значительно выше уровень заработной платы; в первую очередь выполняются судебные поручения и запросы федеральных судей. Обычно, такую ситуацию должностные лица органов государственной власти объясняют более "важным" характером дел, рассматриваемых федеральными судами.

Как думается, такой подход не способствует повышению эффективности работы судов субъектов РФ. Причем радикальным способом преодоления сложившейся ситуации станет не только, к примеру, создание служб судебных приставов, исполняющих только судебные акты, запросы, поручения судов субъектов РФ. Лишь при создании целостной системы судов субъекта РФ нельзя будет утверждать, что она "рассматривает "мелкие" дела", ибо конституционные (уставные) суды отправляют конституционное правосудие, роль и значение которого трудно переоценить. И, наоборот, нельзя будет основываться исключительно на статистических данных относительно количества дел, рассмотренных конституционными (уставными) судами, которое с учетом сущности и специфики конституционного судопроизводства, не может быть значительным.

Обязанности судов субъектов РФ прямо не определены в действующем законодательстве, хотя и логически вытекают из совокупности их полномочий. Прежде всего, они предполагают необходимость обеспечения конституционными (уставными) судами и мировыми судьями государственной (судебной) защитой прав и свобод физических и юридических лиц (причем, к примеру, в отношении мировых судей законодатель установил требования в более короткий период времени рассматривать дела). Кроме того, по нашему мнению, статус судов субъектов РФ обусловливает их обязанность учитывать региональную специфику при отправлении правосудия, обеспечивать более эффективное взаимодействие жителей муниципальных образований и суда и т.п.

Представляется, что анализируемая компетенция, безусловно, определяет место судов субъектов РФ в системе государственных органов России и их роль в судебной системе субъектов РФ. Нельзя, правда, не учитывать мнение о том, что конституционные (уставные) суды, обладая исключительным правом осуществлять конституционное судопроизводство, "существуют в автономном режиме и составляют самостоятельный уровень судебной системы Российской Федерации"*(198). Вместе с тем, в общероссийском масштабе данные органы, за редким исключением, пока не играют заметной роли в правоприменительной деятельности; весьма незначительное количество субъектов РФ создали изучаемые суды и только в отдельных регионах они активно функционируют. Несколько иное положение у мировых судей субъектов РФ, которые, рассматривая значительный объем уголовных, гражданских и административных дел (правда, редко когда связанных с применением законодательства субъектов РФ), по сути, являются нижестоящим звеном федеральной судебной системы*(199). Их акты подлежат обжалованию в вышестоящих федеральных судах, круг полномочий и порядок отправления правосудия устанавливается законодателем Российской Федерации и т.д. Отдельные ученые полагают, что их статус вообще не соответствуют статусу суда субъекта РФ; хотя, как думается, подобного рода выводы излишне категоричны*(200).

Не является, разумеется, идентичной и юрисдикция изучаемых судов. Сам термин "юрисдикция" (лат. "jurisdictio" - "судопроизводство", от "jus" - "право" и "dico" - "говорю") трактуется исследователями в различных аспектах. Во-первых, это установленная законом совокупность правомочий соответствующих государственных органов по разрешению правовых споров и дел о правонарушениях, правовой оценке действий лица или иного субъекта права с точки зрения их правомерности, либо неправомерности, применению юридических санкций к правонарушителям. Соответственно, при таком подходе юрисдикция может быть охарактеризована применительно к таким ее признакам как вид и сущность разрешаемых дел (преступления, проступки; имущественные споры и т.д.); территориальная их принадлежность (к примеру, рассмотрение уголовного дела судом по месту совершения преступления, гражданского дела, как правило, по месту жительства ответчика и т.п.); субъектный состав участвующих в деле лиц и т.д. Во-вторых, под юрисдикцией, нередко, понимается территория в подведомственности определенного органа власти. И, наконец, в-третьих, это собственно отправление правосудия, а также иная деятельность государственных органов по рассмотрению споров, дел о правонарушениях и применению санкций.

Анализ содержания юрисдикции судов субъектов РФ позволяет констатировать наличие следующих обстоятельств. Во-первых, юрисдикция конституционных (уставных) судов и мировых судей, определена федеральным законом с учетом (пусть и в минимальном объеме) предоставления субъектам РФ возможности осуществлять собственное соответствующее правовое регулирование в пределах ведения и полномочий, установленных ст. 72, 73 Конституции Российской Федерации. Правда, мировые судьи, к примеру, в своей деятельности, в отличие от региональных органов конституционного контроля, практически не руководствуются законодательством субъектов РФ. Во-вторых, специфика конституционного судопроизводства, во многом, обусловила то обстоятельство, что принцип территориальной доступности "местного" суда не имеет для конституционных (уставных) судов такого значения как для мировых судей, которые должны быть максимально приближены к местам проживания граждан и располагаться в максимально доступных для населения местах. И, наконец, круг лиц, подпадающих под юрисдикцию суда субъекта РФ, как для конституционных (уставных) судов, так и для мировых судей не ограничен законом по принципу, к примеру, проживания на территории субъекта РФ, либо определенного муниципального образования, что является дополнительным аргументом в пользу необходимости комплексного научного исследования статуса конституционных (уставных) судов и мировых судей.

Можно, однако, констатировать различия в подведомственности судов субъектов РФ, что, впрочем, вполне объяснимо, ибо они отправляют различные виды видов судопроизводства*(201). Таким образом, подведомственность анализируемых судов определена законом в настоящее время исходя из различных критериев:

- для конституционных (уставных) судов это юридическая сила актов, которые они проверяют на предмет соответствия основному закону субъекта РФ (только нормативные правовые акты субъектов РФ);

- для мировых судов - характер рассматриваемых дел: "несложные" в рассмотрении гражданско-правовые споры, с небольшой ценой иска, уголовные дела, ответственность за совершение которых предполагает применение в качестве наказания лишения свободы на срок не свыше трех лет и т.п.

В целом, научный анализ статуса конституционных (уставных) судов и мировых судей как основных структурных элементов систем судов субъектов РФ позволяет сделать следующие выводы.

1) Конституционные (уставные) суды и мировые судьи, несмотря на общий правовой статус судов субъектов РФ, в настоящее время практически изолированы друг от друга и их деятельность не обладает признаками системности. Данная ситуация не является позитивной, ибо препятствует становлению целостной системы органов государственной власти субъектов РФ в соответствии с требованиями ч. 1 ст. 77 Конституции Российской Федерации.

2) Имеет место тенденция явного "сближения" правового регулирования конституционных (уставных) судов и мировых судей, которая состоит в стремлении регионального законодателя обеспечить максимально полное соответствие нормативных правовых актов субъектов РФ федеральному законодательству. Причем, законодательные (представительные) органы государственной власти субъектов РФ, как это будет обосновано в дальнейшем, нередко, сами ограничивают себя в возможностях реализовывать полномочия, установленные ст. 72, 73 Конституции Российской Федерации. Главное, что в большей своей части такой процесс фактически лишь "обедняет" региональное законодательство, лишает соответствующее правовое регулирование индивидуальных черт и свойств, отожествляет статус федеральных судов и судов субъектов РФ, что далеко не всегда соответствует целям повышения самостоятельности и независимости судебной власти.

Конечно, вполне обоснованы некоторые аспекты трансформации действующего законодательства. Так, в 2007 г. изменение Закона Российской Федерации "О статусе судей Российской Федерации" обусловило корректировку соответствующих нормативных правовых актов*(202). К примеру, преподавательская, научная и иная творческая деятельность судей судов субъектов РФ не может теперь финансироваться исключительно за счет средств иностранных государств, международных и иностранных организаций, иностранных граждан и лиц без гражданства, если иное не предусмотрено международным договором Российской Федерации или законодательством Российской Федерации; судьи в настоящее время не вправе входить в состав органов управления, попечительских или наблюдательных советов, иных органов иностранных некоммерческих неправительственных организаций и действующих на территории России их структурных подразделений, если иное не предусмотрено международным договором Российской Федерации или законодательством Российской Федерации*(203). Впрочем, еще в 2005 г. с этой целью были изменены законы Республики Кабардино-Балкария, Свердловской области и г. Санкт-Петербурга*(204). В целом, многие изменения в законодательстве субъектов РФ направлены на обеспечение единства статуса судей. Так, Закон г. Санкт-Петербурга ранее предусматривал (ст. 21), что полномочия квалификационной коллегии Уставного Суда данного субъекта РФ выполняет сам Суд.*(205) Теперь же данный орган не может рассматривать дела, от которых "зависит личная судьба судей", регламентировать порядок формирования Уставного Суда и процедурные вопросы его деятельности*(206).

Безусловно, имеет место и трансформация анализируемого законодательства по иным параметрам. Так, например, конкретизирован перечень субъектов и поводы обращения в Уставный Суд Свердловской области, установлен порядок пенсионного обеспечения судей Уставного Суда Ханты-Мансийского автономного округа и т.д.*(207).

Однако некоторые изменения носят, как думается, спорный характер. Так, в 2006-2010 гг. во многие законы из числа изучаемых внесено положение, согласно которому судьей конституционного (уставного) суда может быть назначен гражданин Российской Федерации, достигший 25-летнего возраста, имеющий высшее юридическое образование и стаж работы по юридической профессии не менее пяти лет, соответствующий требованиям, предъявляемым к кандидату на должность судьи федеральными конституционными законами, федеральными законами. Кандидат на должность судьи проходит медицинское освидетельствование в соответствии с федеральным законодательством*(208). Вместе с тем, с учетом специфики конституционного судопроизводства, ранее в нормативных правовых актах субъектов РФ требования к судьям конституционных (уставных) судов вполне справедливо были значительно более высокие.

Таким образом, имеет место тенденция снижения уровня самостоятельности субъектов РФ в процессе конкретизации статуса конституционных (уставных) судов. Аналогичные процессы можно обнаружить и в ходе анализа особенностей правового регулирования статуса мировых судей субъектов РФ. Правда, на федеральном уровне его осуществляют, как известно, не только Федеральный конституционный закон "О судебной системе Российской Федерации", но и Федеральный закон "О мировых судьях в Российской Федерации". Согласно ст. 1 данного акта, мировые судьи в Российской Федерации являются судьями общей юрисдикции субъектов РФ и входят в единую судебную систему Российской Федерации. Полномочия, порядок деятельности мировых судей и порядок создания должностей мировых судей устанавливаются Конституцией Российской Федерации, Федеральным конституционным законом "О судебной системе Российской Федерации", иными федеральными конституционными законами, Федеральным законом "О мировых судьях в Российской Федерации", а порядок назначения (избрания) и деятельности мировых судей устанавливается также законами субъектов РФ*(209).

Следует заметить, что в первоначальной редакции Федерального закона "О мировых судьях в Российской Федерации" субъектам РФ предоставлялось право устанавливать порядок отправления мировыми судьями правосудия по делам об административных правонарушениях (п. 2 ст. 1), вводить дополнительные гарантии материального обеспечения и социальной защиты мировых судей (п. 2 ст. 2); затем данные полномочия были ликвидированы*(210). В начале 2007 г., как уже отмечалось, было ограничено право на занятие мировым судьей преподавательской, научной и иной творческой деятельности*(211).

Разумеется, многие законы субъектов РФ о мировых судьях также подверглись соответствующим изменениям. Так, в 2007 г. ограничения, связанные с родом занятий мирового судьи были уставлены в законах республик Бурятия, Кабардино-Балкария, Калмыкия, Карачаево-Черкессия, Марий Эл, Саха (Якутия), Татарстан, Хакасия, а также в Ставропольском крае, Архангельской, Волгоградской, Нижегородской, Оренбургской, Псковской, Смоленской, Ярославской и других областях. Пожалуй, единственным исключением стала Тульская область, где законодатель не стал руководствоваться "федеральным стандартом" и в 2007 г., изменяя положение закона именно в части "научной и иной творческой деятельности мирового судьи", ограничил лишь его право на занятие литературным трудом*(212). Данную тенденцию можно наблюдать и в настоящее время*(213).

Возможно, некоторые из отмеченных "ограничений" не носят принципиального характера, а их реализация будет способствовать обеспечению единства статуса российских судей. Другой вопрос, что в своем стремлении обеспечить "полное" соответствие региональных актов федеральному законодательству, субъекты РФ ограничивают сами себя в полномочиях и пределах ведения, установленных Конституцией Российской Федерации. Так, вне пределов ведения Российской Федерации, совместного ведения Российской Федерации и субъектов РФ республики, края, области, города федерального значения, автономная область и автономные округа осуществляют собственное правовое регулирование, включая принятие законов и иных нормативных правовых актов (ч. 4 ст. 76 Конституции Российской Федерации). В случае противоречия между федеральным законом и нормативным правовым актом субъекта РФ, изданным в соответствии с частью четвертой ст. 76, действует нормативный правовой акт субъекта РФ (ч. 6 ст. 76 Конституции Российской Федерации).

Более того, в большей своей части такой процесс лишает соответствующее правовое регулирование индивидуальных черт и свойств и действительно заставляет исследователя задуматься: нужны ли обществу и государству "местные" суды, статус которых практически идентичен статусу федеральных судов? Так, например, в Республике Кабардино-Балкария из состава мировых судей соответствующий закон разрешал формирование Коллегии мировых судей Республики из расчета один мировой судья от каждой административно-территориальной единицы (три от г. Нальчика). Коллегия мировых судей была призвана: осуществлять организационно-методическое руководство мировыми судьями; рассматривать актуальные проблемы работы мировых судей, их кадрового, организационного и ресурсного обеспечения, а также правового и социального положения мировых судей; представлять интересы судей в государственных организациях и общественных объединениях.

По нашему мнению, здесь имел место уникальный пример потенциальной возможности обеспечить реальную самостоятельность судов субъектов РФ, сформировать целостную систему судов субъектов РФ. Данные нормы явно не противоречили федеральному законодательству, однако тенденция "сделать все как у всех" явно возобладала над любыми другими доводами и соответствующие положения Закона Республики о мировых судьях в 2007 г. утратили силу*(214). В аналогичном направлении в 2005-2010 гг. "совершенствовались" и другие нормативные правовые акты из числа изучаемых. Так, в Астраханской области назначение сотрудника в аппарат мирового судьи не требует согласования с самим мировым судьей*(215); в Вологодской области Законодательное Собрание уже не обязано больше мотивировать свое решение об отклонении кандидатуры на должность мирового судьи*(216); в Кемеровской и Читинской областях назначение кандидата на должность мирового судьи не требует теперь согласования с органами местного самоуправления и т.д.*(217).

Кроме того, явно не приветствуется в законах субъектов РФ любое "отклонение" от "шаблонной" характеристики мировых судей примерно следующего содержания: "мировые судьи в (наименование субъекта РФ) являются судьями общей юрисдикции (наименовании субъекта РФ) и входят в единую судебную систему Российской Федерации"*(218). Так, например, в Калужской области с 2007 г. утратило силу "уточняющее" положение о том, что "мировые судьи являются лицами, замещающими государственные должности категории "А"*(219). Правда, мировые судьи в Кировской, Костромской, Самарской областях, по-прежнему, "дополнительно" охарактеризованы как "судьи общей юрисдикции субъектов РФ"*(220). В отдельных случаях законодатель субъекта РФ, вовсе отказывается от каких-либо определений, устанавливая лишь порядок отбора и назначения мировых судей на должность, сроки полномочий, территорию судебных участков и т.п.*(221).

В настоящее время, в том числе, по мере реализации концепции "укрупнения" российских регионов, можно констатировать появление новых нормативных правовых актов о мировых судьях, в числе которых Закон Красноярского края от 20 июня 2006 г. N 19-4817 "О мировых судьях в Красноярском крае", Закон Иркутской области от 15 ноября 2007 г. N 111-оз "О мировых судьях в Иркутской области", Закон Пермского края от 5 декабря 2006 г. N 28-КЗ "О мировых судьях в Пермском крае"*(222). Кроме того, некоторые субъекты РФ также посчитали целесообразным "обновить" соответствующее законодательство, руководствуясь, как полагает диссертант, все той же тенденцией приведения законов о мировых судьях в полное соответствие с федеральными законами. Так, в 2007 г. был принят Закон Владимирской области от 7 декабря 2007 г. N 171-ОЗ "О мировых судьях во Владимирской области", в 2006 г. законы о мировых судьях в Астраханской, Московской, Новосибирской, Пензенской, Тамбовской, Ульяновской областях; в 2009 - в Республике Адыгея и др.*(223).

В целом, анализ соответствующих нормативных правовых актов позволяет придти к выводу о том, что основы правового регулирования конституционных (уставных) судов и мировых судей, по сравнению с 1998-2000 гг., в настоящее время уже не имеют столь существенного различия*(224). Так, в законах субъектов РФ о конституционных (уставных) судах и мировых судьях все более часто проявляется формальный подход законодателя к регламентации их статуса. К примеру, не используются возможности проведения выборов мировых судей населением, либо осуществления предварительного конституционного контроля конституционными (уставными) судами. Кроме того, на рубеже 2004-2010 гг. федеральный законодатель существенно ограничил полномочия законодателя субъектов РФ в анализируемой сфере правового регулирования, а именно: запретил устанавливать субъектам РФ дополнительные требования к кандидатам на должности мировых судей; лишил права вводить дополнительные гарантии для мировых судей, не предусмотренные федеральным законом; исключил возможность рассмотрения административных дел в порядке, определяемом законом субъекта РФ. Более того, несмотря на отсутствие каких-либо требований со стороны федерального законодателя в начале XXI в. большинство законов о конституционных (уставных) судах субъектов РФ также были приведены в полное соответствие с Законом Российской Федерации "О статусе судей в Российской Федерации". Следует заметить, что имевшие место "отличительные особенности" анализируемого законодательства субъектов РФ, как правило, никоим образом не противоречили федеральной Конституции и нормативным правовым актам, а, напротив, создавали дополнительные гарантии для судейского корпуса (например, такие функции выполняла квалификационная коллегия судей Кабардино-Балкарии), обеспечивали необходимые требования к судьям конституционных (уставных) судов (как это было в республиках Адыгея, Марий Эл, Северная Осетия - Алания, Карелия и др.). Представляются достаточно спорными положения соответствующих нормативных правовых актов, предусматривающие возможность пересмотра решений уставных судов (Самарская, Свердловская области), а также запрещающие судам субъектов РФ самостоятельно принимать регламенты суда (г. Санкт-Петербург) и т.д.

В этом плане справедливым является мнение ученых о том, что "соблюдение основ конституционного строя и общих принципов, установленных федеральным законом, не означает шаблонизацию, копирования федеральной системы...- подгонку под эту систему, установление единообразия для всех субъектов РФ, что может сыграть негативную роль в реализации конституционного принципа федерализма"*(225). Также, по нашему мнению, указанные тенденции не позволяют реализовать многие потенциальные позитивные качества и свойства изучаемых судов, препятствуют процессу их институционализации как единой системы региональных органов российского правосудия и игнорируют наличие однородных признаков и свойств в статусе конституционных (уставных) судов и мировых судей, имеющих общую правовую природу судов субъектов РФ.

Вместе с тем, перспективы развития изучаемых судов автор связывает с организацией взаимодействия конституционных (уставных) судов и мировых судей и формированием систем судов субъектов РФ. С одной стороны, как неоднократно отмечалось, они имеют общую правовую природу как суды субъектов РФ, с другой, фактический статус, цели, место и роль, как в федеральной, так и региональной судебной системе кардинальным образом отличают их друг от друга. Тем не менее, представляется возможным их взаимодействие, к примеру, в сфере формирования в каждом субъекте РФ единых органов судейского сообщества и, прежде всего, квалификационных коллегий для судей судов субъектов РФ. Здесь следует отметить, что на практике сложилась достаточно неординарная ситуация, связанная с тем, что вопрос о прекращении полномочий судьи конституционного (уставного) суда может быть разрешен самим этим судом, что достаточно сомнительно с точки зрения гласности принимаемого решения. Думается, что единообразному и, главное, объективному разрешению вопросов, связанных с рекомендацией судей изучаемых судов для назначения, их поощрением и наказанием, в том числе, таким как досрочное прекращение полномочий, способствовало бы формирование специальной квалификационной коллегии судей судов субъектов РФ. Соответственно, представляется целесообразным создание как квалификационных коллегий в каждом субъекте РФ для судей федеральных судов, так и квалификационных коллегий в каждом субъекте РФ для судей судов субъектов РФ.

Формирование квалификационной коллегии для судей судов субъектов РФ обеспечит условия для появления дополнительных гарантий независимости судей изучаемых судов. Кроме того, можно будет обеспечить открытое для общества принятие соответствующих решений в отношении судей конституционных (уставных) судов.

Безусловный интерес вызывают предложения ученых относительно организации любых форм взаимодействия судов субъектов РФ. Так, заслуживают внимания рассуждения О.В. Брежнева относительно обоснованности предоставления права на обращение в конституционные (уставные) суды мировым судьям, которые при осуществлении своей деятельности весьма часто применяют различные региональные нормативные правовые акты. Как замечает указанный ученый, несмотря на закрепление в отдельных законов субъекта РФ такого полномочия (например, в Республике Бурятия), "федеральное законодательство... до сих пор хранит молчание по этому поводу"*(226).

Итак, автор исследования обосновывает свой вывод о том, что создание систем судов субъектов РФ обеспечит условия для формирования ныне практически отсутствующих связей основных ее структурных элементов, имеющих правовой статус судов субъектов РФ - конституционных (уставных) судов и мировых судей. В этом случае возможно оптимизировать их взаимодействие на основе создания в каждом российском регионе единых органов судейского сообщества и, прежде всего, квалификационных коллегий для судей судов субъектов РФ, проведения регулярных конференций по вопросам совершенствования правоприменительной практики в конкретном субъекте РФ, а также активизации обращений (запросов) мировых судей в конституционные (уставные) суды субъектов РФ.