8. Кризис российской государственности в оценке русских монархистов

В XIX в. в России феодализм и соответствующий ему абсолю- тизм, выработав в течение столетий свой потенциал, начинают ис- пытывать глубокий кризис в области экономики, политики, идеоло- гии. Все это привело к возникновению либеральных и радикальных политико-правовых концепций, которые постепенно, но неуклонно отодвигают на второй план некогда безраздельно господствовав- шую монархическую идеологию, что приводит на рубеже веков к качественному изменению национального (прежде всего интел- лигентского) правосознания. Однако в условиях кризиса тради- ционной государственности многие представители русской куль- туры и политические деятели (Н.Я. Данилевский, К.Н. Леонтьев, К.П.Победоносцев, Л.А. Тихомиров и др.) продолжали ориентиро- ваться на монархические ценности как на основу создания гармо- ничных социальных отношений. В данном случае речь идет о своео- бразной защитной реакции на относительно быструю и коренную ломку стереотипов феодального и полуфеодального быта, стремле- нии замедлить, а то и повернуть вспять социальное развитие и тем самым снять его конфликтность.

Данное явление, не будучи исключительной особенностью Рос- сии, довольно резко обозначилось в Европе при переходе от фео- дализма к капитализму (XVII - первая половина XIX в.). Именно в это время складывается развернутая теоретическая база монар- хической идеологии, оказавшая влияние на русскую мысль: в Ан- глии - Р. Филмер, Э. Берк, Б. Дизраэли, Т. Карлейль; во Франции - Ж. де Местр, Л. Бональд; в Германии - представители исторической школы права (Ф.К. Савиньи, Г. Пухта).

Одним из наиболее ярких представителей монархической идео- логии в России этого периода является Константин Петрович По- бедоносцев (1827 - 1907). Сын профессора словесности Москов- ского университета и внук священника, Победоносцев, закончив училище правоведения в 1846 г., в дальнейшем в основном служил чиновником на различных должностях. С 1860 по 1865 г. препода- вал гражданско-правовые дисциплины в Московском университете. Поворотным пунктом в его судьбе стало предложение читать лек- ции великим князьям (в том числе наследнику-цесаревичу Алек- сандру Александровичу, будущему императору Александру III). Близость к царской семье сказалась не только на блестящей карьере Победоносцева (с 1872 - член Государственного совета, с 1880 по 1905 г. - обер-прокурор Синода), он смог оказать влияние лично на Александра III и Николая И, а через них - на всю внутриполитиче- скую жизнь страны.

Победоносцев был заметным ученым-правоведом, автор сочине- ний по истории и организации церкви, занимался богословскими пе-

170

реводами. Его монархические воззрения наиболее полно изложены в «Московском сборнике», издававшемся пять раз с 1896 по 1901 г., а также в опубликованных письмах к Александру III и Николаю II.

При всей сложности личности Победоносцева в исторической ретроспективе его образ чаще всего воспринимался как «кошмар русской жизни» (Н.А. Бердяев). Действительно, деятельность и взгляды Победоносцева, обусловленные революционным брожени- ем в России и страхом перед исторической самодеятельностью на- рода, были не просто консервативными, но часто отличались явной реакционностью, стремлением втиснуть общественно-политическое и духовное развитие в нормативы средневекового теократического сознания. Именно поэтому одним из основных объектов его кри- тики стала западная демократия, которую в целом он оценивал как проявление общественного регресса, а основные демократические идеи и институты (народовластие, парламентаризм, всеобщее из- бирательное право) называл «великой ложью нашего времени». По мнению Победоносцева, положенное в основу демократических те- орий ложное представление о совершенстве человеческой природы привело к пониманию вечных истин (свобода, равенство, братство) как философских абстракций и формальных прав. А так как массы, считал он, не в состоянии философствовать (они способны только верить), то идея формальных прав, рождая разрыв между духовно- стью личности (религиозная вера) и ее болезненными (демократи- ческими) устремлениями, стимулирует разрушительные инстинкты народа.

В противовес демократическим теориям Победоносцев пред- лагал свою теологизированную монархическую концепцию. С его точки зрения, потребность власти изначально заложена в природе человека. Возникшее в результате грехопадения раздвоение челове- ческой природы на доброе и злое начало рождает необходимость в государстве - властной опоре, верховном судье в борьбе за порядок и правду против зла. Поскольку государственная власть имеет сво- им источником Бога, постольку она существует не для себя, а для претворения религиозного идеала в жизнь; и, следовательно, служе- ние государству, на которое обречен человек, есть служение Богу*.

Выступая за неограниченную монархическую власть, Победо- носцев апеллировал к народному духу, который, как он полагал, из- начально содержит и в необозримом будущем будет содержать идею монархической организации российского общества. Субстанцией русской монархии и одновременно пределами ее власти Победонос- цев считал православную веру народа, в контексте которой свобо- да понималась им как феномен исключительно внутренней жизни человека, а закон - как внешняя заповедь и религиозно-правовая норма.

* См.: К.П. Победоносцев: Pro et contra. СПб., 1996. С. 238.

171

Противоречивым и сложным в концепции Победоносцева явля- ется вопрос о соотношении государства и церкви. Как человек ве- рующий и считающий, что государство должно иметь религиозную основу, он полагал, что именно в церкви дела общества и государства находят свое высшее духовное единство и цель. Однако в качестве чиновника, поставленного от государства надзирать за церковью, и человека, не верящего в силу добра (об этом говорили, в частности, Н.А. Бердяев, В.В. Розанов, Г.В. Флоровский)*, Победоносцев аб- солютизировал ценность государства, придав ему основную роль в борьбе со злом, что, конечно, противоречило учению православной церкви.

Другим крупным теоретиком монархизма в России был Лев Александрович Тихомиров (1852 - 1923). Поступив в 1870 г. в Мо- сковский университет, он занялся активной революционной дея- тельностью: с 1873 по 1878 г. по делу 193-х (хождение в народ) нахо- дился в заключении в Петропавловской крепости, в качестве члена исполкома «Народной воли» (с 1879 г.) принимал участие в орга- низации убийства Александра II. В эмиграции, куда он перебрал- ся, опасаясь ареста, его мировоззрение довольно быстро проделало кардинальную эволюцию от идеалов левого радикализма к монар- хизму. После удовлетворения царем его просьбы о помиловании он возвратился в 1889 г. в Россию, где уже до самой смерти боролся с революционным движением и отстаивал охранительные позиции.

Центральным трудом Тихомирова, раскрывающим его по- литико-правовые воззрения, стала книга «Монархическая госу- дарственность» (1905). В отличие от политических воззрений Победоносцева концепция Тихомирова представляет собой рацио- нализированный (в духе Фомы Аквинского) и в значительной мере осовремененный вариант монархизма.

Для объяснения феномена власти Тихомиров основное внима- ние уделяет его психологическому и этическому аспектам. Как он полагает, власть является прямым следствием психической при- роды человека, одновременно имеющего потребность властвовать и подчиняться. И если свобода, по Тихомирову, играет роль прин- ципа, организующего прежде всего внутреннюю жизнь отдельной личности, то власть и подчинение - начала общественные, рож- дающие многообразные социальные связи. Цель власти видит- ся ему в установлении и поддержании нравственного порядка, и соответственно сама власть становится «орудием осуществления правды».

Вслед за Аристотелем и Гегелем Тихомиров в факте возникно- вения государства усматривает результат развития идеи государ- ства - политической аксиомы, изначально присущей сознанию. Государство он определяет как «союз членов социальных групп,

* См.: К.П. Победоносцев: Pro et contra. С. 287, 299, 488.

172

основанный на общечеловеческом принципе справедливости, под соответствующей ему верховной властью»*.

В традициях истории политических учений Тихомиров выделя- ет такие формы государства, как монархию, аристократию и демо- кратию. Указывая на достоинства и недостатки аристократического и демократического устройства и категорически их не отрицая, он отдает предпочтение монархическому правлению как наиболее эф- фективно сочетающему верховную (высшие органы государствен- ной власти) и «управительную» (государственный аппарат) власть. В свою очередь монархии подразделяются на деспотические (произ- вол монарха, несоответствие его действий божественному миропо- рядку), абсолютные (самодостаточная власть, обходящаяся в своей деятельности без Бога и поэтому не имеющая верховного характера) и самодержавные, истинные (власть признает свое происхождение от Бога, служит ему, органично сочетает в себе верховный и упра- вительный элементы). При этом Тихомиров делает существенную оговорку, что данные монархические формы в чистом виде суще- ствуют в основном теоретически, а в действительности чаще встре- чаются их смешанные варианты.

Самодержавная монархия, по мысли Тихомирова, возможна при наличии трех условий: во-первых, существование в народе религи- озного начала, которым проникнуто его миросозерцание; во-вторых, государственная организация общества, имеющая возможность примирить конфликтующие политические силы; в-третьих, разви- тое правосознание, объединяющее монархической идеей власть и подвластных. В этом случае верховная власть (монарх), воплощая в себе национальный религиозно-нравственный идеал, будет проч- ной, единой, сильной, внекорпоративной, способной к обширным преобразованиям и обладающей высокой степенью нравственной ответственности**. При этом Тихомиров считал, что политическая реальность, рождающая власть и законодательство, выступает как своеобразное естественное право (право в силу законов природы), исходящее, однако, в конечном счете от Бога. Выражаясь в нрав- ственном идеале монархического устройства, это естественное право, с одной стороны, определяет объем и пределы полномочий верховной власти, а с другой - устанавливает неотъемлемые права человека и гражданина (личная свобода, неприкосновенность жи- лища, свобода совести, печати, собраний, союзов и т. п.)***.

Российскую монархию начиная со времен Петра I и особенно после 1861 г. Тихомиров оценивал как абсолютистское полицей- ское государство, в котором бюрократия, разъединив монарха и на-

* Тихомиров Л. А. Монархическая государственность. Спб., 1992.

С. 31.

** Там же. С. 69-70, 435.

*** См. там же. С. 423, 606-607.

173

род, привела страну к деградации. Однако, будучи убежден в том, что душа русского человека по природе монархическая, Тихомиров предлагал провести ряд реформ в системе управления и, отказав- шись от постоянной опеки нации со стороны государства, устано- вить самодержавную монархию, где верховная власть и народ, по его мнению, органично соединятся.

Иван Александрович Ильин (1883-1954), религиозный философ и политический мыслитель, родился в дворянской семье. Окончив гим- назию с золотой медалью, он поступил на юридический факультет Московского университета, где проявились его блестящие способно- сти к научным исследованиям. После завершения обучения он был оставлен на факультете для подготовки к профессорскому званию, а с 1912 г. начал преподавать в Московском университете. В эти годы политические воззрения Ильина постепенно эволюционировали от увлечения идеями социал-демократии к монархической позиции.

Октябрьскую революцию 1917 г. Ильин встретил враждебно и навсегда остался идейным врагом советской власти. Подвергшись неоднократным арестам за участие в организации белого движения, он в результате был выслан из России 26 сентября 1922 г. на знаме- нитом пароходе «Обер-бургомистр Хакен» в Германию вместе с дру- гими русскими учеными, философами и литераторами. Проживая в Берлине, Ильин (по матери он имел немецкие корни) участвовал в политической жизни русской эмиграции, был профессором и дека- ном Русского научного института. В 1934 г. за отказ вести занятия в соответствии с программными установками национал-социалистов Ильину было запрещено заниматься преподавательской деятельно- стью, а его печатные труды были арестованы гестапо. С большими трудностями ему удалось в 1938 г. перебраться в Швейцарию, где он до конца жизни занимался в основном научной работой, а также писал публицистические статьи на политические темы.

Ильин - один из крупнейших русских мыслителей XX в., внес- ший значительный вклад в развитие отечественной философии права. Им написано свыше 40 книг и брошюр, несколько сот ста- тей, более ста лекций и большое количество писем. Среди наиболее значимых его сочинений - «Общее учение о праве и государстве», «О сущности правосознания», «О монархии и республике» (труд пи- сался свыше 40 лет и остался незавершенным). Непосредственными его учителями были П. И. Новгородцев и Е. Н. Трубецкой - выдаю- щиеся русские юристы и философы. Политико-правовые воззрения Ильина развивались в рамках идеологии консервативного либера- лизма (соединение традиционной монархической государственно- сти с либеральными ценностями), которая была сформулирована в XIX в. К. Д. Кавелиным и Б. Н. Чичериным, а в начале XX в. обо- сновывалась П. Б. Струве, С. Л. Франком и др. В его произведениях ощущается заметное влияние Г. В. Ф. Гегеля (он написал одну из лучших работ на русском языке, посвященную Гегелю).

174

В основе концепции Ильина лежит православное вероучение и идеалистическое понимание человека, государства и права. Как полагает Ильин, подлинным фундаментом социальных институ- тов (прежде всего государства и права), культуры в целом является человеческий дух, объединяющий в себе искусство, науку, филосо- фию, нравственность, право, религию. Последнему элементу Ильин отводит ведущую роль, так как, по его мнению, религиозное чувство, соединяя личность с Богом, наполняет человеческий дух содержа- нием и смыслом. Правосознание, являясь источником реального государства и права, на зрелой стадии своего развития неизменно приобретает религиозный характер. Таким образом, религиозное со- знание, ио Ильину, конституирует правосознание и правопорядок: христианская этика ведет к утверждению самоценности личности, патриотизма, солидарности, взаимного уважения и доверия, т. е. тех принципов, на которых должна строиться зрелая государствен- ность. Современное человечество, с точки зрения Ильина, «отпав от Бога», оказалось в глубоком кризисе (мировые войны, антимонар- хизм, большевизм, фашизм). Выход из него возможен лишь на пути возвращения к религиозным истокам, что должно повлечь за собой, по его мнению, политическое обновление.

В качестве основных форм государства Ильин традиционно раз- личает монархии (неограниченную и конституционную) и респу- блики, которые могут быть демократическими, аристократически- ми и олигархическими. Выделяя юридические признаки монархии (верховная государственная власть передается по наследству, мо- нарх осуществляет свою власть пожизненно и не несет ответствен- ности за свои действия) и республики (верховная государственная власть избирается на определенный срок, ее носители формально ответственны за свои действия), он считает их недостаточными для четкого разграничения этих форм. Поэтому Ильин считает необходимым перевести анализ форм государства из формально- юридической плоскости в сферу религии, нравственности и психо- логии, что фактически означало исследование не столько юриди- ческой конструкции форм правления, сколько монархического и республиканского типов правосознания.

Давая характеристику монархического правосознания (а зна- чит, и монархии как формы правления), Ильин выделяет в нем до- вольно длинный перечень черт и свойств, в основе которых лежит «иррационально-интуитивное» и мистическое восприятие дей- ствительности. Всемирная история, общество, государство, право, человек понимаются монархическим правосознанием как развер- тывающийся во времени и пространстве промысел Божий. Монарх представляет собой священную особу, связанную с Богом, что яв- ляется источником его «чрезвычайных обязанностей и чрезвычай- ной ответственности». Религиозное восприятие власти, объединяя монарха и народ, пробуждает в них «дальнозоркость, мудрость и

175

жертвенность», а также формирует стремление к самовоспитанию и самоограничению. Основанное на любви к Богу «внутреннее ду- ховное делание» создает правовые основы общества и власти, ведет к осмыслению юридических обязанностей как религиозных. Рели- гиозное единство монарха и народа определяет такую важную черту монархического правосознания, как семейственность, патриархаль- ность. Подданные должны чувствовать себя членами одной семьи, свою «родовую принадлежность», кровную связь через общего предка. Патриархальность, проникнутая духом истории и возвра- щающая человека к своим истокам, несет с собой консерватизм и традиционализм. Монархист, по Ильину, не склонен к «скорому и легкому новаторству», он неохотно решается на радикальные ре- формы и берется за них только тогда, когда они назрели.

Важной чертой монархического правосознания Ильин считает потребность персонификации власти, государства, народа, родины в конкретной личности - монархе, который становится духовным центром, «живым тождеством, преодолевающим раздельность и личностно воплощающим искомое единство нации». Отсюда вы- текают присущие монархическому правосознанию центростреми- телыюсть, интеграция и аккумуляция, проявляющиеся на психо- логическом, политическом и экономическом уровнях. В условиях монархии Ильину представляется естественным собирание в еди- ный центр всех людских, материальных и иных ресурсов страны, аккумуляции национальной энергии в «духовной, волевой и по- литической мощи Государя». Монархическая государственность видится ему как некое органическое целое, которое в духовном и эмоциональном порыве способно решать великие задачи.

Отличительным признаком монархии является «культ ранга», под которым Ильин понимает построение государства и обще- ственных отношений в целом на основе иерархии человеческих до- стоинств. В монархии господствует авторитет лучших. На высшей ступени такой этико-политической организации стоит монарх, об- ладающий превосходными во всех отношениях качествами. Важ- нейшие свойства подданного - достоинство и честь, которые состо- ят, по Ильину, в добровольном подчинении свободно признанному правовому авторитету. Служение государю означает для подданно- го не покорность и раболепное безволие, а активный и творческий процесс. К важнейшим элементам монархического сознания Ильин относит доверие и любовь к монарху, верность ему, а также начала дисциплины и субординации.

Основную практическую трудность и опасность для монархии Ильин усматривает в проблеме установления пределов верности и повиновения подданных. В конечном счете, он выступает за то, чтобы сам человек как религиозная, моральная, свободная и пра- вовая личность самостоятельно решал данный вопрос с позиций естественного права. Жизнеспособность монархии Ильин тесно

176

связывает со степенью зрелости индивидуального и общественно- го монархического правосознания. Он полагает, что организация и функционирование монархического государства специфичны для каждой страны и требуют соблюдения ряда условий, касающихся размера территории, численности и плотности населения, его наци- онального и социального состава, державных и хозяйственных за- дач, религиозного исповедания и психологии народа, уровня куль- туры и правосознания.

Республиканское правосознание, согласно Ильину, по всем основным позициям противоположно монархическому. В респу- блике преобладает утилитарно-рассудочное восприятие власти; го- сударство, политика и право считаются делом рук человеческих, а не Божьего провидения. Государственная власть, понимаемая как воля народа, имеет безличный характер и растворяется в коллективе, а само государство представляет собой некий конгломерат, механиче- ское соединение лиц («уравнительное всесмешение»). Психология республиканца предполагает культ независимости, личного успеха, карьеры, отвержение авторитетов и критическое восприятие власти. Соответственно одним из основных принципов организации респу- блики является недоверие к власти, необходимость установления контроля над ней и гарантий против возможных деспотических по- ползновений со стороны главы государства. Формальный демокра- тический механизм, использующийся в республике, направлен, по Ильину, на избрание «несамостоятельных, угодливых и уклончивых нырял», никому не угрожающих своим превосходством. Республи- канское правосознание отличается центробежностью, стремлением к всевозможной дифференциации, новаторством и радикализмом, что в практическом плане выражается, по Ильину, в процессах ав- тономизации и федерализации страны, приводящей в результате к распаду государства и анархии.

С позиций монархического правосознания Ильин рассматри- вает историю и государственность России. Русская история, с его точки зрения, развивалась как борьба между порывом к свободе и жесткой государственной необходимостью, между склонностью к анархии и инстинктом национального самосохранения. Он делает вывод, что в России может быть либо единовластие (в виде монар- хии или тирании), либо хаос. Российская монархия, выросшая из коренных потребностей русской души, гармонично сочетала в себе авторитаризм и самоуправление, являла собой пример взаимной верности, уважения и любви царя и народа. В основе такого единства лежала способность русского человека воспринимать государство не формально-юридически, а религиозно и нравственно, как живое органическое целое. Ильин отмечает «чуткую даровитость» русских царей, которые, опираясь на религию, «верой и правдой» служили своему народу. Власть российских самодержцев, будучи формаль- но абсолютной, фактически никогда таковой не была, она всегда

177

ограничивалась религиозными и этическими нормами, мнением на- рода. Высоко оценивает Ильин русских монархов XIX в. (особен- но Николая I и Александра II), которые, по его мнению, пытались уберечь Россию от войн и революций и направить ее развитие по реформистскому пути. Вместе с тем русская монархия, по Ильину, так и не смогла стать до конца над сословной и внепартийной, хотя в XVIII-XIX вв. самодержцы активно к этому стремились. Много внимания уделяет Ильин последнему русскому монарху. По его мнению, царствование Николая II отмечено «созиданием и прогрес- сом», при нем Россия сделала существенный шаг вперед. Но Ильин укоряет императора за то, что он оставил престол без борьбы.

Будучи убежденным и последовательным монархистом, Ильин, тем не менее, старался избежать крайностей. Он одинаково негатив- но относился как к левому, так и к правому радикализму, полагая, что политический экстремизм ведет к гибели монархического госу- дарства, а значит, и России. Так, черносотенные организации (мо- нархические «Союз русского народа», «Союз Михаила Архангела» и др.) проводили, по Ильину, антинародную и антигосударствен- ную политику: они хотели царя, который отстаивал бы сословные, олигархические интересы, создавали атмосферу культурного при- теснения малых народностей, разжигали антисемитизм, призыва- ли к слепому повиновению, используя примитивную демагогию. Черносотенство, делает он вывод, стало одной из причин револю- ции в России.

Приход к власти большевиков в России стал возможен, по Ильи- ну, в результате слабости монархического правосознания. Крушение монархии Ильин воспринял как гибель России. Идея тоталитарно- го коммунистического государства, по его мнению, чужда русскому человеку, большевики, насильно навязав ее, унизили и развратили нацию. Поэтому в исторической перспективе, после краха коммуни- стической власти (Ильин верил, что рано или поздно это случится) русский народ, прежде чем строить монархическую государствен- ность, должен покаяться и очиститься, возродить христианскую совесть и веру в силу добра. На переходном этапе он предлагает установить в России «национальную диктатуру», которая, опираясь на «верные войска», «трезвых и честных патриотов», должна будет остановить хаос и повести общество к свободе.

Тем не менее, в практическом отношении Ильин в годы эмигра- ции (как, впрочем, и в дореволюционный период) всегда занимал позицию «непартийного созерцателя». Он полагал, что в эмиграции нет необходимой почвы для возникновения партий. Любая поли- тическая организация, по его мнению, почти неизбежно обречена на партийное политиканство и засилье демагогов. Поэтому Ильин всегда отказывался от поступавших ему многочисленных предложе- ний возглавить то или иное политическое движение. В связи с этим он говорил: «Я не могу быть ни масоном, ни антисемитом. Для меня

178

один закон: честь, совесть, патриотизм. Для меня одно мерило - русский национальный интерес». Ильин предлагал русской эмигра- ции объединиться на широкой антибольшевистской платформе и ограничить свою деятельность двумя задачами: разъяснение Западу специфики России и изучение процессов, происходящих в Совет- ском Союзе.

Установление советской власти в России, фашистского строя в Италии и национал-социалистического в Германии побудили Ильина провести анализ этих явлений, которые он называл тота- литарными режимами. Ильин был одним из первых убежденных и последовательных критиков тоталитаризма, давших его системную характеристику. Как он верно полагает, тоталитарные режимы мог- ли возникнуть только в XX в., когда появляются соответствующие технические условия (железные дороги, телеграф, телефон, радио, авиация) и огромные административные возможности (мощный государственный аппарат, обеспечивающий всеобщий политиче- ский сыск и доносительство). Под тоталитаризмом Ильин пони- мает такой строй, при котором осуществляется принудительное и всеобъемлющее регулирование жизни граждан, человек становится всесторонне порабощенным, а свобода - преступной и наказуемой. Тоталитарный режим представляет собой своеобразную рабовла- дельческую диктатуру, основанную на безбожном материалисти- ческом мироощущении, полной покорности, страхе, терроре, еди- новластии партийной клики. Ильин оценивает тоталитаризм как «жуткое и невиданное в истории» явление, держащееся на «живот- ных и рабских механизмах».

Тоталитарные режимы, по Ильину, могут быть как левыми (коммунистическими), так и правыми (фашистскими). Если ком- мунистические диктатуры он полностью отвергает, то к фашизму у него отношение более сложное. С одной стороны, он видит в фа- шизме здоровое и необходимое стремление нации аккумулировать свою энергию, защитить себя от наступления космополитического коммунизма. С его точки зрения, коммунистические идеи и прак- тика «разъедают» национальные основы народа, выхолащивают его самобытность, лишая тем самым жизненной силы. Фашизм, напро- тив, поддерживает и защищает все национальное, кладет его в осно- ву политического, экономического и культурного строительства. Вместе с тем Ильин считает, что фашизм в теории и практическом осуществлении «совершил целый ряд глубоких и серьезных оши- бок»: был безрелигиозным, культивировал партийную монополию, приведшую к коррупции и всеобщей деморализации, уходил в экс- тремизм «национализма и воинственного шовинизма», использо- вал социалистические идеи, впал в «идолопоклоннический цеза- ризм с его демагогией, раболепством и деспотией» и в итоге создал тоталитарный строй. Особенно ярко деформация идей фашизма проявилась в гитлеровской Германии, в которой Ильин видел как

179

до, так и после Второй мировой войны главного (после большевиз- ма) национального врага России. В конечном счете, рассуждения Ильина о фашизме сводятся к тому, чтобы освободить эту теорию от ложных положений, оставив ее «здоровое ядро», и отказаться от скомпрометировавшего себя термина «фашизм». В этом смысле он положительно оценивает диктатуру Франко (Испания) и Салазара (Португалия), считая их свободными от недостатков итальянского и германского фашизма.

Помимо тоталитаризма Ильин выделяет и анализирует такие виды политического режима, как авторитаризм и демократия. От- вергая тоталитаризм и скептически относясь к демократии, он отда- ет явное предпочтение авторитарному режиму. Изложенная выше критика республиканской формы правления дает представление о негативной оценке Ильиным традиционной западной демократии. К сказанному следует добавить, что в демократии он видел угрозу перехода к тоталитаризму. Как он полагает, власть толпы и партий при использовании формального выборного механизма постоянно стремится перерасти в деспотизм. Кроме того, современной демокра- тии присуща тенденция сближения с социализмом, что в перспекти- ве может закончиться установлением тоталитарного коммунистиче- ского государства. Авторитарный режим наиболее предпочтителен потому, что он обеспечивает правление лучших людей, наделяет представительные органы лишь совещательным правом. При авто- ритарном строе правящая аристократическая элита, твердой рукой ведущая народ по пути свободы и права, является надежной гаран- тией против наступления тоталитаризма. Поучительным примером такого рода Ильин считает опыт России, которая политически сло- жилась и окрепла именно при авторитарном режиме.

Своеобразие политической теории Ильина заключается в про- тиворечивом соединении западной традиции либерального право- понимания со стереотипами исконно русского правосознания. Дей- ствительно, в своих сочинениях Ильин постоянно подчеркивает ценность права, правовых начал в жизни общества и государства, призывая бороться за право и правовое государство. Однако эта либеральная терминология не должна вводить в заблуждение. Для Локка, Монтескье, Констана и Милля право и правовое государ- ство представляют собой ценность, прежде всего как формально- юридический механизм, призванный защищать личность. Великой заслугой классиков либерализма было то, что они показали огром- ную практическую значимость перехода от естественной свободы к свободе социализированной.

Ильин в значительной степени отступает от классического ли- берального правопонимания, наполняя понятие права не столько формальным, сколько религиозным, нравственным и психологиче- ским содержанием. Нетрудно заметить, что в данном случае он раз- вивает традиции русской средневековой мысли и славянофильской

180

идеологии, стремящихся отождествить право и правду, соединить право с религией и моралью, заменить конкретный формально- юридический механизм абстрактными идеалами всеобщей любви, соборности и т. п. Ильин явно пренебрегает формальной стороной права и политико-юридическими гарантиями в организации госу- дарства, отдавая предпочтение моральным и религиозным регуля- торам. В частности, этим объясняется его скептическое отношение к конституционной монархии, содержащей формальные гарантии со- блюдения права. Именно поэтому в правовом государстве Ильина основной упор делается не на право, а на мудрость и религиозность авторитарного монарха (наподобие правителя-философа у Плато- на). В своем стремлении подменить право моралью и религией (что таит в себе тенденцию правового нигилизма, так свойственную оте- чественному правосознанию) Ильин делает шаг назад по сравнению с классическим либерализмом. Утопия Ильина, соприкоснувшись с жизнью, способна перерасти в тоталитаризм.

Иван Лукьянович Солоневич (1891-1953) - выходец из белорус- ских крестьян. Хотя Солоневич постоянно подчеркивал этот факт и даже бравировал им, его отец, в детстве свинопас, уже принадлежал к образованному слою общества (был народным учителем, чинов- ником, редактором и издателем ряда газет). С 1910 г. под влиянием своего отца и деятельности П. А. Столыпина он приобщился к поли- тической жизни, сотрудничал в правой печати. В 1916 г. Солоневич окончил юридический факультет Петроградского университета. Довольно рано став убежденным монархистом, Солоневич и Фев- ральскую, и Октябрьскую революции 1917 г. воспринял как траге- дию для России. Он активно участвовал в белом движении, но после его разгрома эвакуироваться не смог, заболев сыпным тифом. Делая успешную карьеру в советских профсоюзах в области организации спорта (он опубликовал немало книг и статей на эту тему), Соло- невич не оставлял мысли о побеге из России. Первый неудачный побег закончился для него заключением в Соловецком и Свирском лагерях, откуда в 1934 г. ему все-таки удалось бежать в Финляндию. За границей, пропагандируя идеи возрождения российской монар- хии и издавая ряд газет соответствующего направления, Солоневич занимал свою особую позицию, враждебную как по отношению к русским либералам, так и ко многим эмигрантским монархическим организациям. Живя с конца 1930-х гг. в Германии, он увлекался идеями фашизма. Попытка Солоневича убедить немецкие власти отказаться от войны с Россией закончилась установлением за ним наблюдения со стороны гестапо. После окончания Второй мировой войны Солоневич перебрался в Аргентину, где стал издавать монар- хическую газету «Наша страна» (выходит до настоящего времени), занимался литературной деятельностью.

Воззрения Солоневича, сформировавшиеся под влиянием кон- сервативных идей славянофилов и особенно Л. А. Тихомирова,

181

представляют собой биологизированный вариант монархической концепции. Его основные сочинения - «Белая Империя» и «Народ- ная Монархия» - текстуально не повторяют друг друга, но посвя- щены одной теме - обоснованию русской монархии. Если в «Белой Империи» (хронологически первой работе) Солоневич высказыва- ется более откровенно и публицистично, то «Народная Монархия» уже претендует на академичность и фундаментальность изложения. Стараясь изобразить «смирение», которое «паче гордости», Соло- невич постоянно настаивает на том, что он «простой крестьянский мужик» (что выглядит крайне фальшиво), не любящий профессо- ров и приват-доцентов, теорий и абстракций. У него вызывает не- доумение, почему цвет русской интеллигенции (Н. А. Бердяев, П. Б. Струве) не создает развернутой монархической теории. По- скольку такое положение дел ему кажется неудовлетворительным, задачу идеологического обоснования российской монархии Соло- невич берет на себя. Обращает внимание его вызывающая манера изложения, нарочитая резкость выражений, желание иногда просто быть скандальным. Приводимые им аргументы из всемирной и рус- ской истории часто не выдерживают даже поверхностной критики. В его концепции чувствуется идеологическая заданность, желание подогнать исторические факты под умозрительные схемы.

Солоневич полагает, что человеческая история не имеет ника- ких законов, каждый народ (особенно великий) находит свой непо- вторимый путь развития. Однако одну, но главную закономерность (не историческую, а биологическую) он находит: все нации стремят- ся создать свою культуру, государственность и, наконец, империю (сильное государство, активно влияющее на формирование между- народных отношений и ход мировой истории). Если нации этого не делают, то не потому, что не хотят, а потому, что не могут. Основой созидательных сил народа Солоневич считает инстинкты, а био- логию и психологию - «твердыми опорными точками для вся- кого исследования об обществе». Ни экономика, ни религия, ни климатические и географические условия, а инстинкты рождают социальные формы (семью, нацию, государство). Нацию он рас- сматривает как единый биологический организм, «сверхиндиви- дуальное целое», развивающееся по законам отдельного человека. Если индивид, подчиняясь инстинктам продолжения рода, создает семью и накапливает ценности для своего потомства, то и нация поступает таким же образом. Конкретный народ, живя благодаря труду предшествующих поколений, в свою очередь сам, отказывая себе, заботится, прежде всего, о будущих поколениях. Инстинкты в нации могут ослабляться и усиливаться. В первом случае народ оказывается на краю гибели и заканчивает свою историю, во вто- ром - он копит силы и территорию для неродившихся еще поколе- ний. Цель жизни нации определяется не разумом, а инстинктом и, соответственно, единственной задачей разума является «вооруже-

182

ние древнего инстинкта самыми современными оружиями борьбы за жизнь».

Инстинкт продолжения рода, по Солоневичу, создав семью, да- лее воплощается в государственный инстинкт, который и способен создать государство и империю. Мифы, легенды, обряды, традиции, право, политические учреждения выступают как внешнее оформле- ние государственного инстинкта. Любое государство несет на себе отпечаток своеобразия нации, ее психологии и характера государ- ственного инстинкта: степень воли к жизни и борьбе напрямую вли- яет на силу государства.

Солоневич предлагает оригинальную трактовку взаимосвязи культуры и государства. С его точки зрения, национальная культура не имеет единства, она распадается как минимум на четыре не свя- занных между собой компонента - материальную (техника), худо- жественную (литература, искусство), духовную (религия, наука) и государственную (правительство, армия, суд и т. п.). Отсюда Соло- невич делает вывод, что нации с сильным государственным инстин- ктом, создавая совершенные образцы государственной культуры (в виде государств-империй) могут не иметь больших достижений в других областях культуры. Поэтому он выступает против того, что- бы страны со слаборазвитой наукой и техникой, но крепкой госу- дарственностью, называть отсталыми.

Государственная власть, по мнению Солоневича, конструирует- ся тремя способами: наследованием, избранием и захватом, что соот- ветствует рождению монархии, республики и диктатуры. Он делает важную оговорку о том, что лишь монархию и республику можно назвать формами правления, а диктатура есть только средство ис- пользования власти в исторически ограниченный переходный пе- риод. Отдавая предпочтение монархии, Солоневич отвергает как диктатуру, так и республику. Он полагает, что диктатура, особенно ее большевистский вариант, себя дискредитировала. Что касается республики, то она, на его взгляд, отражает, как правило, слабый го- сударственный инстинкт нации: чем примитивнее государство, тем сильнее в нем республиканские тенденции.

Стремясь показать монархию как лучшую форму государства, Солоневич приводит ряд доводов. Монархия является наиболее естественной формой правления, так как в наибольшей степени от- ражает биологическую природу людей. Именно поэтому история человечества, с его точки зрения, есть по преимуществу история монархий. Биологическая сила, создавая семью, род, племя, нацию, приобретает вид монархической власти сначала как воля сильней- шего, затем как воля сильнейших и, наконец, как воля всех членов общества. Солоневич отвергает религиозное обоснование монархии. Религиозные ценности, на его взгляд, бесконечно удалены от поли- тики, власти и государства (ценностей относительных). Религия не предназначена для того, чтобы непосредственно вмешиваться в по-

183

литическую жизнь; в противном случае это ведет к искажению как государственной власти, так и самой религии. Так, если помазание Божие считать основой власти монарха, тогда следует оправдать многих цареубийц, ставших впоследствии с благословения церкви монархами (например, Екатерина II, Александр I). Солоневич при- дает религии лишь опосредованное значение: она формирует нрав- ственные идеалы, которые могут стать действенным фактором ре- альной политики.

Важнейшим аргументом, правда, довольно туманным, в поль- зу монархии Солоневич считает так называемую биологическую случайность рождения наследственного монарха. Если избрание и захват являются, по его мнению, рационалистическими (основаны на доводах разума) способами организации власти, то наследование престола носит биологический, а потому бесспорный характер. По- нятно, что Солоневич здесь делает явную натяжку, так как такого рода «бесспорность» очевидна только для убежденного монархиста. Тем не менее, только такая основа, по его мнению, способна обе- спечить стабильность и устойчивость государства. В частности, он пытается доказать, что наследнику престола в силу бесспорности его будущей власти нет необходимости за нее бороться, он растет в атмосфере добра и, следовательно, став монархом, будет стремиться строить свою политику на принципах добролюбия. Наивность (или лицемерность) такого взгляда очевидна.

Великое преимущество монархии Солоневич видит также в том, что вероятность появления гениального человека на престоле близ- ка к нулю. Он полагает, что если гений в науке и искусстве - это дар Божий, то гений в политике - это чума. Деятельность гения - че- ловека, изобретающего нечто принципиально новое и внедряюще- го свою новацию в общественную жизнь, «неизбежно нарушает ее органический рост» и сопровождается морями крови. С точки зре- ния Солоневича, общественный прогресс проявляется в спокойном эволюционном развитии, тогда как революционные изменения, вле- кущие за собой «голод, озверение, распад и разгром», означают под- линную реакцию. Монархический строй более других приспособлен для того, чтобы верховной властью обладал «средний нравственно- разумный человек», не стремящийся к глобальным переменам. По логике Солоневича, сам народ как органическая и биологическая целостность способен найти свои социальные формы и пути исто- рического бытия, а монарх должен лишь помогать ему в этом.

Необычным выглядит мнение Солоневича о видах монархии. Он отвергает традиционную классификацию монархий на неогра- ниченные и ограниченные, полагая, что власть монарха не может быть абсолютной, прежде всего с технической, организационной стороны. Воля монарха всегда находит «жесткий предел» в пассив- ном сопротивлении как правящих, так и подвластных слоев населе- ния, в потенциальной возможности цареубийства. Монархическая

184

власть всегда опирается на какие-либо общественные силы и может действовать только через них. Поэтому власть монарха представ- ляет собой, по Солоневичу, «некоторую равнодействующую всех общественных сил, имеющихся в данное время в данной стране». Весьма критически он оценивает термин «конституционная монар- хия», который, на его взгляд, «может обозначать все что угодно». Солоневич склонен понимать под конституционной монархией совокупность основных устойчивых принципов организации го- сударственного механизма, которые находят свое отражение либо в нормативных актах, либо в самой практике. Суть монархической государственности наилучшим образом выражается, как он пола- гает, в понятии «соборной монархии», призванном заменить такие традиционные для юридической науки категории, как абсолютная и конституционная монархия. «Соборная монархия», где воля монар- ха есть выражение воли его подданных, представляет собой идеал, потенциально заложенный и постепенно реализующийся на прак- тике в любом монархическом государстве.

Изложенные выше положения выступают в качестве общей те- оретической базы политических воззрений Солоневича, тогда как основным содержанием его взглядов является концепция именно русской монархии, а не монархии вообще. Он полагает, что русская нация, принципиально отличная от народов Европы и Азии, нашла свой собственный исторический путь развития и создала уникаль- ную государственность. Даже Византия, наиболее близкое к России по своей культуре государство, не оказала решающего влияния на формирование российских политических учреждений. Националь- ную и государственную самобытность русского народа Солоневич связывает с наличием у него сильного государственного инстинкта. Техническая и научная отсталость сосуществовали в России наря- ду с самой передовой государственной культурой, что нашло свое отражение в создании российской монархии — явлении мировой значимости. Русскую монархию Солоневич считает классической в мировой истории, идеалом («соборная монархия»), а остальные монархии - отклонениями от него. Русский народ строил свое го- сударство в ожесточенной борьбе с природой и другими народами. Солоневич подчеркивает, что российское самодержавие «было ор- ганизовано русской народной массой», не цари собирали земли, а сам народ, повинуясь государственному инстинкту, осваивал все новые территории и стремился подчинить их центру.

Высокие оценки российской монархии Солоневич дает в основ- ном и прежде всего применительно к допетровской Руси, когда было создано государство правды и справедливости, гармоничного сочетания царской, церковной и земской властей. Власть русских монархов всегда была ограниченной, а история российского само- державия есть история его самоограничения. Основу этих процес- сов Солоневич видит в специфике национального правосознания, в

185

котором основной упор делается не на право, а на нравственность. Политические отношения не столько регулировались внешними средствами, сколько саморегулировались благодаря внутренним моральным установкам. Отличительной чертой российской монар- хии было также то, что, изначально строясь как государство нацио- нальное, оно постоянно перерастало национальные рамки и стано- вилось «сверхнациональным» (но с обязательным преобладанием русской государственной идеи). В России, как считает Солоневич, было осуществлено равноправие наций (кроме евреев), торжество- вало их духовное единство на основе «великой дружественности, терпимости и любви». Ограничение евреев в правах было, по его мнению, необходимой мерой самозащиты народа. Обладая вековы- ми капиталистическими навыками, евреи подрывали материальное положение не искушенных в экономических вопросах крестьян, дворян и купцов. Будучи оторванными от русской национальной почвы и лишенными государственного инстинкта, евреи не были заинтересованы в укреплении Российской империи, что побудило их активно участвовать в свержении самодержавия. Политика цар- ской России в отношении евреев должна была быть более жесткой, но более «культурной» (без погромов). При сословном социально- политическом строе российская монархия была «надпартийной, надклассовой и надсословной», старалась подтянуть весь народ к более высокому культурному уровню.

Реформы Петра I, по Солоневичу, не только погубили «Москов- скую, национальную, демократическую Русь», но стали прологом краха созданной им же Российской империи. Внешняя европеиза- ция России, нарушив национальный, органичный путь ее развития, привела к скрытой гражданской войне между дворянством и кре- стьянством из-за земли и крепостной зависимости. Помня о своих крестьянских корнях, Солоневич крайне враждебно относится к дворянству. Он полагает, что власть над крестьянином, нежелание признавать за народом человеческое достоинство развратили и раз- ложили дворянство (основной правящий слой), ослабили у него волю к власти и борьбе. В этом смысле большевистская революция и разгром белого движения представляются ему закономерными.

Советскую республику Солоневич оценивает как искусствен- ную и насильно навязанную политическую форму, не имеющую корней в русском народе. Переболев большевистской революци- ей, коммунистической и либеральной идеологией, русская нация осталась в целом морально здоровой. У Солоневича нет оснований полагать, что имперская сущность России может погибнуть в ре- зультате каких-либо внутренних катаклизмов. Наилучший пример тому - возникновение советского государства, обладающего необ- ходимыми чертами империи. Отсюда - убежденность Солоневича в необходимости возвращения к национальным истокам и его вера в возрождение монархической империи. Но он не возлагает боль-

186

ших надежд на стихийное развитие этих процессов, а потому счита- ет необходимым организовать народно-монархическое движение и вооружить его теорией народной монархии.

Несмотря на то, что Солоневич зовет вернуться в допетровскую Русь, его монархическая программа будущей России имеет явно модернизированный характер. Основой новой монархической им- перии должен стать бессословный социально-политический строй, наличие в нем дворянства исключено. В этом пункте заключается главный источник разногласий между Солоневичем и многими мо- нархическими эмигрантскими организациями, понимавшими вос- становление монархии как возвращение сословных привилегий. Место дворянства займет постсоветская интеллигенция (в основ- ном техническая), из рядов которой будет формироваться правя- щий слой. Политическая система должна строиться по славяно- фильскому принципу: «царю - сила власти, народу - сила мнения» (К. С. Аксаков). В народной монархии предполагается существо- вание представительного органа («корпоративное представитель- ство»), сформированного путем делегирования от организаций тер- риториального и профессионального самоуправления.

Хотя Солоневич и считает свободу «величайшей ценностью на- ции», демократия западного образца для него неприемлема, так как зиждется «на вранье и продажности политиков». Он отдает предпо- чтение фашизму. Преклоняясь перед Гитлером и Муссолини за их веру в свой народ, за способность реализовать идею единения на- ции, за политику в отношении евреев, Солоневич страстно желает появления «русского Гитлера» и установления «русского фашиз- ма». Идеи «тоталитарности» и фашизма живут, по его мнению, в со- знании русского народа уже сотни лет, что проявилось в его стрем- лении полностью отдать себя во власть монарха, подчинить всякий частный интерес «государевой службе», в единении и укреплении нации. Политика государства в области национальных отношений должна основываться на принципе культурной автономии народно- стей. Видя в евреях постоянного врага русской империи, Солоневич считает антисемитизм необходимой составной частью националь- ной политики.

Для Солоневича будущая монархическая Россия - это страна, закончившая свое территориальное расширение, занятая в основном экономикой и ставящая своей целью «идейную, хозяйственную и по- литическую автаркию». Православная унитарная Россия, делает он вывод, «почти неизбежно» станет сильнейшим государством мира.

Политические воззрения Солоневича, отличающиеся реакцион- ностью и экстремизмом, представляют собой пример парадоксаль- ного сочетания средневековой утопии с современными национа- листическими и фашистскими идеями. В этом смысле его теорию вполне правомерно рассматривать как проявление глубокого кри- зиса, в котором оказалась русская монархическая мысль XX в.