учебный год 2023 / Жуков. Государство. Право. Власть (текст распознан)

назначает его императорским историографом с ежегодным денеж­ ным содержанием в 3 тысячи рублей. После этого историк всеце­ ло посвящает себя любимому делу, результатом которого стали 12 томов «Истории государства Российского» (последний том, опи­ сывающий события начала XVII в., остался незавершенным). Его труд стал крупнейшим для того времени вкладом в отечественную историческую науку, про который А.С. Пушкин сказал: «Древняя Русь, казалось, найдена Карамзиным, как Америка Коломбом».

Должность официального историографа приблизила Карамзи­ на ко двору, что дало ему возможность время от времени встречать­ ся с Александром I и излагать ему свои взгляды на внутреннюю и внешнюю политику России. В одну из таких встреч (1811) историк передал императору свою знаменитую «Записку о древней и новой России», в которой предложил ему отказаться от либеральных пре­ образований и опираться в своей деятельности на отечественные традиции.

Политические взгляды Карамзина - образец умеренного кон­ серватизма, сформировавшегося под заметным влиянием идей ев­ ропейского Просвещения. В духе этой эпохи он высоко оценивает роль наук и искусств, которые, с его точки зрения, «возвышают душу, делают ее чувствительнее и нежнее, обогащают сердце на­ слаждениями и возбуждают в нем любовь к порядку, любовь к гар­ монии, к добру, следственно, ненависть к беспорядку, разногласию

ипорокам». Просвещение народов, утверждает он, ведет к измене­ нию их нравов, а с ними - всех общественных учреждений. Данный тезис будет определяющим и в оценке им перспектив развития рос­ сийского общества.

Главная идея сочинений Карамзина - обоснование ведущей роли монархии в становлении и развитии России. Через всю рус­ скую историю, полагает он, идет борьбы двух начал - самодержавия

иразных форм децентрализации власти. Когда брало верх самодер­ жавное начало - страна процветала, победа децентрализации имела своим следствием внутренние конфликты, разруху и поражения во внешней политике.

Согласно Карамзину, уже в IX в. славянские племена, пригласив на княжение варягов, тем самым обнаружили волю к установлению на Руси единовластия. Древняя Русь во главе с воинственными и просвещенными варяжскими князьями стала не только обширным, но и самым образованным государством. Русская культура органич­ но совместила в себе черты Азии (Византия, монгольская орда) и Европы (законы германских племен, данные варягами).

Монголо-татарское нашествие дало новый импульс центра­ лизации власти. Если в домонгольской Руси широко были рас­ пространены республиканские порядки (вече, народный совет, избрание должностных лиц), то избавление от монгольского ига потребовало от московских князей постепенно утвердить самодер­

70

жавие на Руси. «Россия спаслась мудрым самодержавием», - вос­ клицает Карамзин.

Очередной тяжелый период русской истории - Смутное вре­ мя - закончился избранием царем Михаила Романова, что еще раз доказало стремление русского народа установить самодержавие. Историку представляется знаменательным факт, что царем стал «безродный юноша»: избрание царя из среды родовой аристокра­ тии могло бы передать власть в ее руки, а это расшатало бы устои государства. По той же причине Карамзин осуждает заговоры про­ тив монархов и практику дворцовых переворотов XVIII в. Попытки ограничить власть вступающих на престол монархов (Анны Иоан­ новны, Екатерины II) он расценивает как стремление аристократии завладеть властью и использовать ее в своих корыстных интересах.

«Самодержавие, - убежден историк, - есть палладиум* России, целость его необходима для ее счастия». Именно потому, что само­ державие - оплот российской государственности, он категорически против его ограничения. Аргументы приводятся вполне традици­ онные: поскольку государь - единственный источник власти, он не нуждается в каких-либо органах, с которыми ему нужно было бы делить власть. Введение разных органов, ограничивающих самодер­ жавие, будет дробить, а значит, ослаблять государственность Рос­ сии. Не закон, а добрая воля монарха должна быть гарантией против произвола: «В России государь есть живой закон: добрых милует, злых казнит, и любовь первых приобретается страхом последних. Не боятся государя, не боятся и закона. В монархе российском соеди­ няются все власти: наше правление есть отеческое, патриархальное. Отец семейства судит и наказывает без протокола, так и монарх в иных случаях должен необходимо действовать по единой совести». Важнейшее средство борьбы против злоупотребления властью — из­ менение нравов народа.

Карамзин выступает за абсолютную монархию, но в духе про­ свещенного абсолютизма стран Европы. Образ просвещенного монарха есть та модель, тот критерий, которым он меряет русских царей. Ближе всех к идеалу стоит Екатерина II, которая смягчила самодержавие, не ослабив его. При ней в среде аристократии исчез дух рабства. Противоположность ей - ее сын Павел Петрович, по­ пытавшийся сделать из подданных рабов. Дальше всех от образа идеального монарха находится Иван Грозный, при котором само­ державие превратилось в деспотизм. Историк не пожалел черной краски для описания тиранических черт этого царя, чем озадачил читателей консервативного толка.

Консерватизм воззрений Карамзина наглядно виден в оценке им деятельности Петра I. К концу XVII в., признает историк, Европа

* Палладиум - защита, оплот (по названию статуи богини Афины Паллады, охранявшей, по верованию древних греков, безопасность города).

71

намного опередила Россию в развитии наук и искусств, что объек­ тивно выдвинуло задачу преодоления вековой отсталости. Однако вместо того, чтобы заимствовать иностранный опыт избирательно

идозировано, Петр I поставил перед собой цель всецело перенять европейский образ жизни. Политика европеизации обернулась ис­ коренением национальных обычаев и традиций, стало борьбой с самим «народным духом» - нравственным стержнем могущества русского государства. Петр I унижал русских в их собственных гла­ зах, что ослабляло русский народ. «Русская одежда, пища, борода, - сетует Карамзин, - не мешали заведению школ. Два государства могут стоять на одной ступени гражданского просвещения, имея нравы различные. Государство может заимствовать от другого по­ лезные сведения, не следуя ему в обычаях».

Губительным следствием петровских преобразований стало пе­ рерождение дворянства, которое отдалилось от остального народа и утратило чувство патриотизма. Дворяне начали все более чувство­ вать себя гражданами мира, они спокойно могли уехать в Европу

ижить там, издалека наблюдая за бедствиями своей родины. По­ дорвал Петр I и значение духовенства. Если раньше патриарх «ве­ щал истину государям», то после административного подчинения церкви государству (учреждение Святейшего Синода) духовенство стало угодниками царей.

Одним из истоков антизападных и антилиберальных настроений Карамзина была Великая французская революция, которая, с его точки зрения, продемонстрировала всю пагубность отрыва от тра­ диционной монархической государственности. Разрушение фран­ цузского абсолютизма, рассуждает историк, сначала обернулось хаосом, а затем переросло в террор и деспотизм. Опыт французской революции, делает он вывод, еще более убедил европейские прави­ тельства в необходимости сохранять традиционные ценности - под­ линной гарантии социального порядка и успешного гармоничного развития.

Карамзин подверг критике планы Александра I по реформиро­ ванию государственного аппарата, направленные на ограничение власти монарха и ослабление родовой аристократии (вдохновите­ лем этих проектов был М.М. Сперанский). Доводы против либе­ ральных преобразований сводились к тому, что русское общество не готово к переменам. Например, констатирует историк, образование в России не востребовано ни обществом, ни государством: создали университеты, пригласили иностранных профессоров, а обучать не­ кого, никто не хочет учиться. Он признавал факт развития страны, справедливо полагая, что даже относительно недавний опыт руко­ водства времен Екатерины II уже устарел и есть настоятельная необ­ ходимость выработать новые методы государственного управления. Однако при изменении некоторых внутренних и внешних условий русской жизни сознание людей в основном осталось прежним. Поэ­

72

тому проведение административной реформы Карамзин связывает с несколькими условиями. Во-первых, следует отказаться от всяко­ го радикализма и поспешности, т. к. неумеренные и быстрые пре­ образования способны потрясти основы империи. Во-вторых, вся­ кое нововведение должно вытекать из старых порядков, опираться на уже сложившуюся традицию (одна из основных - традиция мо­ нархизма). В-третьих, следует делать упор не на поиск новых форм, а на поиск людей, способных заниматься государственным управ­ лением. Так, Карамзин жалуется на то, что в России трудно найти 50 честных и способных губернаторов, которые смогли бы изменить дела в лучшую сторону.

Одно из важнейших средств улучшения работы госаппарата, по­ лагает историк, - ужесточение наказаний для чиновничества, страх, подчеркивает он, - действенное средство против злоупотреблений. Монарх и губернаторы (их полномочия надо расширить) должны быть строгими, следить за неуклонным соблюдением законов. За преступления низших чиновников следует ввести ответственность их начальников вплоть до губернаторов и министров. Строгое на­ казание за малозначительные проступки - проявление тиранства, за серьезные преступления - восстановление справедливости. Мо­ нарх может прощать за оскорбления, нанесенные ему лично, но не за преступления, наносящие ущерб обществу или государству. Если монарх будет часто прощать, его могут обвинить в слабости, если будет долго терпеть преступления, могут обвинить в беспечности.

Во всех своих начинаниях, подчеркивает Карамзин, монарх, как и раньше, должен опираться на два ведущих сословия России - дво­ рянство и духовенство. Дворянство, рассуждает он, - древнее сосло­ вие, внесшее огромный вклад в развитие России, поэтому монарх не вправе его унижать. Историк выступает за сохранение родового дворянства и их прав, но при этом считает необходимым пополнять состав дворян за счет способных людей. Дворянство следует давать не за чины, а за заслуги (редко и с большим выбором). Практику формирования государственного аппарата и армии преимуществен­ но из дворян необходимо продолжить. Во-первых, простолюдину, назначенному на крупный пост, придется давать и богатство, что разорительно для казны. Во-вторых, назначение простолюдина на высокие посты оскорбляет дворянство, поэтому при равных способ­ ностях лучше назначать дворянина. В-третьих, дворянин в силу вос­ питания приобретает превосходные качества (благородство, честь), необходимые для государственной службы. Карамзин не предлагает восстановить патриаршество, но выступает за повышение роли Си­ нода в управлении страной.

Весьма показательны взгляды Карамзина на крестьянский во­ прос. Он - убежденный крепостник, ищущий аргументы в поль­ зу крепостного права в русской истории. Так, с его точки зрения, в рабство на Руси попадали либо военнопленные, либо купленные

73

иностранцы, либо преступники, а уже их потомками богатые люди заселяли земли. Кроме того, землевладелец принимал свободных хлебопашцев в кабалу, которые впоследствии также становились крепостными. В крепостные попадали и те из крестьян, кто нанимал у землевладельцев землю за деньги или за определенное количество хлеба, имея право, по истечении урочного времени, перейти в другое место. Основываясь на этих представлениях, Карамзин выдвигает и отстаивает следующие тезисы:

1) крепостные крестьяне никогда не были собственниками зем­ ли, собственники земли - дворяне;

2)крепостные крестьяне - законная собственность дворян и по­ тому не могут быть освобождены без особого решения помещиков;

3)бывшие свободные крестьяне, закрепленные Годуновым, так­ же не могут быть освобождены, поскольку трудно определить, чьи предки из крестьян были когда-то свободны.

Как бы вступая в заочный спор с просветителями, Карамзин специально оговаривает, что в государстве право естественное усту­ пает праву гражданскому (т. е. позитивному), т. к. благоразумный самодержец в своей деятельности руководствуется практически­ ми соображениями, а не абстрактными принципами. Освобожде­ ние крестьян, полагает он, может иметь два негативных следствия:

1)крах земледелия в России (крестьяне, освобожденные без зем­

ли, лишаться привычных условий для занятия земледелием); 2 ) массовые беспорядки со стороны, безнадзорных, предоставленных самим себе крестьян. Поэтому главное, на чем надо сосредоточить внимание, - заставить помещиков изменить свое отношение к кре­ стьянам, для чего и нужны хорошие губернаторы. Вот характерное на этот счет высказывание Карамзина: «Не знаю, хорошо ли сделал Годунов, отняв у крестьян свободу (ибо тогдашние обстоятельства не совершенно известны), но знаю, что теперь им неудобно возвра­ тить оную. Тогда они имели навык людей вольных, ныне имеют на­ вык рабов; мне кажется, что для твердости бытия государственного безопаснее поработить людей, нежели дать им не вовремя свободу, к которой надобно готовить человека исправлением нравственным; а система наших винных откупов и страшные успехи пьянства служат ли к тому спасительным приготовлением? В заключение скажем до­ брому монарху: «Государь! История не упрекнет тебя злом, которое прежде тебя существовало (положим, что неволя крестьян и есть решительное зло), - но ты будешь ответствовать Богу, совести и по­ томству за всякое вредное следствие твоих собственных уставов».

Откликаясь на проводимую М.М. Сперанским систематизацию российского законодательства, Карамзин выступает против нео­ правданных иностранных заимствований. Механический перенос опыта европейских стран в области правотворчества, заимствование их кодексов, утверждает он, унижает Россию, говорит об отсутствии у ней собственной истории права. «Для старого народа - отмеча­

74

ет историк, - не надобно новых законов». Хотя «Русская правда», «Судебник», многие положения Уложения 1649 г. и устарели, все равно следует опираться на свои действующие акты, которых много и которые надо кодифицировать. Русское право, также как и рим­ ское, имеет свои начала, которые надо сформулировать и внести в кодексы. Если кодифицировать законодательство не удастся, его надо инкорпорировать с устранением противоречий. Карамзин осо­ бо оговаривается, что систематизация законодательства должна учитывать национально-культурные особенности различных рос­ сийских территорий (Ливония, Финляндия, Польша, Малороссия). Унификация законодательства не должна приводить к негативным последствиям на тех территориях, где она неуместна. Он выступает за гуманизацию уголовного наказания.

Карамзин - государственник, отстаивающий имперскую поли­ тику России. Так, он выступает против предоставления Польше не­ зависимости: «Мы взяли Польшу мечом: вот наше право, коему все государства обязаны бытием своим, ибо все составлены из завоева­ ний». Если отдать Польшу, рассуждает историк, то, следуя такой логике, надо отдать Казань, Астрахань, Рязань, Смоленск, Киев и все другие, ранее завоеванные части российского государства.

Политико-правовые взгляды Карамзина оказали заметное воз­ действие на формирование русского консерватизма XIX - начала

XX в.

2. П.Я. Чаадаев о месте России в мировой истории

Петр Яковлевич Чаадаев (1794 - 1856) - мыслитель, публи­ цист. Родился в дворянской семье (мать - дочь историка князя М.М. Щербатова). В 1808 - 1811 гг. учился в Московском универ­ ситете, где сблизился с будущими декабристами Н.И. Тургеневым и И.Д. Якушкиным. Участник Отечественной войны 1812 г. и за­ граничных походов 1813 - 1814 гг. С 1816 - член масонской ложи «Соединенных друзей» (вместе с А.С. Грибоедовым, П.И. Пестелем, С.П. Волконским, М.И. Муравьевым-Апостолом); с 1816 - близкий друг А.С. Пушкина. В 1819 был принят в «Союз благоденствия», в 1821 - в Северное общество декабристов, но деятельным членом тайных обществ не был и относился к ним сдержанно-скептически. Несмотря на блестящую военную карьеру, в 1821 г. Чаадаев вышел в отставку. В 1823 - 1826 гг. путешествовал за границей (в Германии, Великобритании, Франции), познакомился с Ф.В. Шеллингом и Ф.Р. Ламенне, идеи которых оказали на него глубокое воздействие.

По возвращении в Россию жил в Москве. В 1829 - 1831 гг. Чаадаев создает свое главное произведение - «Философические письма» (всего восемь). В сентябре 1836 г. в журнале «Телескоп» было опубликовано первое из них, получившую резко негативную оценку в официальных кругах. По распоряжению Николая I цензор

75

был уволен со своей должности, редактор сослан, журнал запрещен, самого Чаадаева объявили сумасшедшим и установили над ним медико-полицейский надзор.

Представляют также интерес «Отрывки и разные мысли» (1828 - 1850-е годы), статья «Апология сумасшедшего» (1837), письма.

Значение Чаадаева состоит в том, что он впервые обнаженно и резко поставил вопрос о месте русского народа во всемирной исто­ рии, существенных свойствах его национального характера, о вза­ имоотношении России и Запада. Нельзя сказать, что до Чаадаева никто не высказывался на эти темы. Философия русской истории - одна из центральных тем отечественной политической мысли, на­ чиная со «Слова о законе и благодати» (1037 - 1050) митрополита Илариона. Однако только в сочинениях Чаадаева осмысление рус­ ской истории приобретает теоретическую зрелость и концептуаль­ ную стройность. В его лице русская политическая мысль обрела подлинную самобытность и самостоятельность, хотя и по форме, и по содержанию «Философические письма» несут на себе отпечаток сочинений европейских консерваторов (Ж. де Местр, Л.Г.А. де Бональд, Ф.Р. Шатобриан), философии истории Шеллинга и Гегеля. Работы Чаадаева легли в основу дискуссии западников и славяно­ филов о путях развития России, актуальной и в настоящее время.

Творчество Чаадаева - закономерный этап в жизни страны. В первой трети XIX в. контраст между буржуазной Европой и фео­ дальной Россией с ее отсталой крепостнической экономикой и поли­ тическим деспотизмом становится кричащим и вольно или невольно оказывается в фокусе общественного внимания. Русское либеральное дворянство, воспитанное на европейских ценностях эпохи Просвеще­ ния, все труднее мирилось с российской действительностью. Вместе с тем поражение декабристов обнаружило неготовность дворянства и русского народа в целом к радикальным изменениям, что не могло не вызвать в образованном обществе скептицизм. Философия истории Чаадаева - яркое тому подтверждение.

Тему судьбы России Чаадаев рассматривает (видимо, первый в нашей стране) в координатах «Восток - Запад». Данная модель, по его логике, демонстрирует крайние точки развития человечества: от косной, неразвитой культуры Китая и Индии до интенсивно разви­ вающихся стран Европы. Понятно, что отправной точкой отсчета, критерием в данной системе координат являются ценности евро­ пейской культуры. Чаадаев здесь - по преимуществу западник, ев­ ропоцентрист. Его оценки России - это оценки русского либералазападника, смотрящего на русскую культуру глазами европейца.

Россия, по Чаадаеву, - не Запад, и не Восток, а нечто проме­ жуточное: «Дело в том, что мы никогда не шли вместе с другими народами, мы не принадлежим ни к одному из известных семейств человеческого рода, ни к Западу, ни к Востоку, и не имеем традиций

76

ни того, ни другого. Мы стоим как бы вне времени, всемирное вос­ питание человеческого рода на нас не распространилось». Главный недостаток России - отсутствие самобытности, собственного источ­ ника развития. «Опыт времен для нас не существует, - пишет ав­ тор. - Века и поколения протекли для нас бесплодно. Наблюдая нас, можно бы сказать, что здесь сведен на нет всеобщий закон челове­ чества. Одинокие в мире, мы миру ничего не дали, ничего у мира не взяли, мы не внесли в массу человеческих идей ни одной мысли, мы ни в чем не содействовали движению вперед человеческого разума,

авсе, что досталось нам от этого движения, мы исказили. Начиная

ссамых первых мгновений нашего социального существования, от нас не вышло ничего пригодного для общего блага людей, ни одна полезная мысль не дала ростка на бесплодной почве нашей родины, ни одна великая истина, не была выдвинута из нашей среды; мы не дали себе труда ничего создать в области воображения, и из того, что создано воображением других, мы заимствовали одну лишь об­ манчивую внешность и бесполезную роскошь».

Чаадаев не жалеет черной краски для описания русского народа

и его культуры. У русской культуры, полагает он, нет собственной исторической основы, все в ней заимствованное, подражательное, поверхностное, наносное. У русских нет умственной устойчивости, логики, их природа - растерянность, ощущение бессмысленности. Бессмысленность и бестолковость - характерные черты русской истории. Русские не имеют твердых ценностных ориентиров, отсю­ да - их равнодушие к добру и злу, истине и лжи, они равнодушны даже к собственному благополучию и собственной жизни. Одна из причин их равнодушия - умственная и душевная лень. Даже внеш­ ний вид русских вызывает у Чаадаева скепсис: «Я нахожу даже, что в нашем взгляде есть что-то до странности неопределенное, холод­ ное, неуверенное, напоминающее обличие народов, стоящих на са­ мых низших ступенях социальной лестницы. В чужих краях, осо­ бенно на юге, где лица так одушевлены и выразительны, я столько раз сравнивал лица моих земляков с лицами местных жителей и бы­ вал поражен этой немотой наших выражений».

Чаадаев - христианский мыслитель, историю человечества и России он пытается объяснить с позиции христианской догматики. История человечества, как он полагает, есть история его движения к христианской церкви, история ее возникновения и становления. Исторические события Древнего мира, Средневековья, современной ему эпохи меряются одним - степенью близости к вере во Христа. Чем ближе к христианской вере народ и его культура, тем больше в нем жизненной силы, энергии к прогрессивному развитию, и наобо­ рот: чем дальше народ от Христа, тем больше в нем явлений застоя. Падение древних цивилизаций (Древний Египет, Древняя Греция, Древний Рим и др.) Чаадаев объясняет тем, что в их основе лежали материальные интересы, удовлетворив которые цивилизации тем

77

самым исчерпывали свое предназначение и исчезали. И только хри­ стианство, дав идею бесконечного духовного совершенствования, идею стремления к Царству Божьему, способно наделить народы неиссякаемым источником энергии и развития. Прогресс европей­ ских народов в экономике, политике, культуре, науке, быте, нравах Чаадаев напрямую связывает с господством там христианства. Хри­ стианство, подчеркивает философ, задает направление «к установ­ лению совершенного строя на земле».

Христианство, полагает он, играет еще одну важную роль - объ­ единительную. Средневековая Европа - образец единства христи­ анских народов. Европейские народы потому достигли таких высот в своем развитии, что объединили свои усилия. Будущее человече­ ства, делает вывод философ, лежит на пути единения всех наций, народностей и рас на основе веры Христовой. Стирание националь­ ных различий и государственных границ - определяющий вектор современного христианского мира.

В контексте такого понимания христианства Чаадаев критикует две его конфессии - протестантизм и православие, у которых есть одна общая вина: дробление христианского мира, возведение между народами искусственных перегородок. Реформация, по его мнению, была реакционным явлением, поскольку попыталась вернуть евро­ пейские народы в дохристианскую эпоху. Так называемое возрож­ дение искусств было ничем иным, как возвратом к материальным ценностям в ущерб духовным, религиозным.

Тон по отношению к православию у Чаадаева также резко крити­ ческий, хотя он и делает много оговорок в его защиту. Восточная цер­ ковь, с его точки зрения, взяв свое начало в «растленной Византии», обрекла подвластные ей народы на консервацию дохристианских социальных отношений (политический деспотизм, рабство). Аске­ тизм и созерцательность, покорность и уничижение, свойственные православию, сыграв определенную позитивную роль, переросли в свою противоположность: вместо того чтобы противостоять деспо­ тизму власти и отражать агрессию внешних врагов, православные «заливают слезами церковную паперть», демонстрируют слабость и немощь.

Для России православие стало злом по двум причинам. Вопервых, оно обрекло русский народ на изоляцию от народов Евро­ пы, что во многом предопределило отсталость страны. Во-вторых, православие стимулировало расцвет российского абсолютизма, венцом которого явилось крепостное право - аналог античного раб­ ства. «В России, - отмечает Чаадаев, - все носит печать рабства - нравы, стремления, образование и даже вплоть до самой свободы, если только последняя может существовать в этой среде». Смысл учения Христа, убежден философ, состоит в освобождении лично­ сти, совершенствовании общественных отношений на основе всеоб­ щей братской любви. Русское православие, по его логике, всемерно

78

участвуя в строительстве российской империи, забыло заповеди Христа.

Хранитель подлинного христианства, убежден Чаадаев, - като­ личество во главе с римским папой. Только католическая церковь («церковь-матерь»), рассуждает он, сохраняя в себе живой дух уче­ ния Христа, способна быть объединителем христианских церквей, а значит, и христианских народов. Философ опирался здесь в том числе на экстерриториальный принцип построения католической церкви, которая действительно не признает национальных и госу­ дарственных границ в отличие, например, от русского православия. Православная церковь в России изначально строилась в границах русского государства, расширялась по мере его территориальной экспансии, поддерживала его внешнюю и внутреннюю политику, что в итоге привело к фактическому сращиванию государства и церкви, а точнее, к подчинению церкви российскому абсолютизму.

Главный вывод, вытекающий из рассуждений Чаадаева, таков: Россия, чтобы преодолеть свою отсталость, должна перейти в като­ личество и на этой основе стать органической частью Европы. Рос­ сия, утверждает он, хотя бы внешне - уже часть Европы. Первый шаг на пути сближения с Европой был сделан призванием варягов для организации государства на Руси, что философ называет «див­ ным подвигом самоотвержения и ума» русского народа. Следующий этап сближения с Западом - деятельность Петра Великого, которая, как рассчитывает Чаадаев, сделала этот процесс, в конечном счете, необратимым.

После «Философических писем» Чаадаев неоднократно делал оговорки о несовершенстве стран Запада (особенно после револю­ ций 1830 и 1848 гг.), но магистральное направление его мысли всег­ да оставалось неизменным: Россия должна проникнуться ценностя­ ми Европы, связать с пей свою историческую судьбу.

3. Славянофилы и западники: пробуждение национального самосознания

Славянофильство и западничество - направления в русской философской и политико-правовой мысли, имевшие место в 30 - 50-е гг. XIX в. Направления эти - две стороны единого процесса пробуждения национального самосознания, стремящегося понять смысл исторической судьбы России. В центре дискуссии запад­ ников и славянофилов стояли вопросы о самобытности русской культуры, реформах Петра I и влиянии Запада, о путях будущего развития страны. Россия, полагали славянофилы, - уникальная страна, где естественный ход русской жизни был нарушен нача­ той Петром I политикой европеизации; чтобы восстановить само­ бытность, утверждали они, необходимо вернуться к национальным корням Древней Руси и на этой основе обновить страну. Западники,

79