50 Раздел II. История семейного права

До московского периода замужние женщины пользовались отно­сительной свободой, затем наступила так называемая эпоха терема, когда женщины из верхних слоев общества не общались практически ни с кем, кроме ближайших родственников.

К. Неволин считал, что в России муж никогда не имел формального права убить жену, насильно постричь в монахини или продать в холоп­ство, а многочисленные случаи, описанные в летописях, он относил к злоупотреблению правом*. Тем не менее все эти явления имели место. За убийство жены муж подвергался легкому наказанию, а жена, убив­шая мужа, живой закапывалась в землю. Муж мог заложить жену, предоставив залогодержателю право пользоваться предметом залога. Основой отношений между мужем, женой и детьми является власть мужа и отца.

Семья в тот период напоминает маленькое государство со своим главой и собственной публичной властью. Она является социальной организацией, «внутри которой действуют... начала социально органи­зованного строя, как и в государстве»². Права власти, принадлежащие главе семьи, осуществлялись с помощью непосредственного принуж­дения без помощи иска или обращения к публичным властям. Домо­строй подробно наставляет мужа, как можно и как нельзя бить жену.

Частное право в России в этот ранний период еще не выделилось как таковое, и говорить об отнесении семейного права, основанного на таких началах, к частному или публичному невозможно- Однако се­мейное право и семейный уклад России той эпохи отличались от се­мейного права и семейного уклада Западной Европы и особенно Древ­него Рима, И в России, и в Западной Европе семья функционировала как публичная организация, а власть домовладыки практически ничем не ограничивалась римским законам она была даже строже, чем в России: в Риме домовладыка имел над женой и детьми право жизни и смерти. Но весь строй общественной жизни в Риме и в Западной Европе, а также господствующее правосознание приводили к Тому, что эти законы почти не применялись.

Уже в классический римский период, несмотря на формальное существование архаичных норм, по словам К. Савиньи, женщина поль­зуется уважением как нигде, а унизительное обращение с сыновьями, как с рабами, было немыслимо при существовании такого публичного права, по которому этим сыновьям было предоставлено право пользо­ваться всеми политическими правами и возможность достигать выс-

' См.: Невплин К. История российских гражданских законов. С. 82—85. ² Петражицкий Л.И. Теория нрава и государства в связи с теорией нравственности. Т. 2. СПб., 1910. С. 713.

Глава 5. Семейное право России до Петра I 51

ших государственных должностей, оставаясь в подчинении отеческой власти.

В Западной Европе эволюция правосознания высших слоев обще­ства была связана и с таким явлением, как культ прекрасной дамы, основанный на почитании Мадонны. Связанные с ним представления делали применение насилия к женщине несовместимым с рыцарской честью. В России же правосознание стояло на еще более низкой ступе­ни развития, чем законодательство. Поэтому формально запрещенные убийство жены или лишение ее свободы довольно часто встречались в реальной жизни, не вызывая морального осуждения.

Имущественные отношения супругов в России, напротив, отлича­ются от имущественных отношений супругов Западной Европы в сто­рону признания за замужней женщиной большей самостоятельности. Еще в дохристианский период жены имели свое имущество. Так, кня­гине Ольге принадлежал собственный город, свои места птичьей и звериной ловли*.

При обручении в сговорной записи могли устанавливаться усло­вия, определяющие права и обязанности супругов по поводу имущест­ва в браке и после его прекращения. К. Неволин справедливо видит в них прообразы современных брачных договоров. Приданое давалось невесте ее родителями или родственниками. В допетровские времена дочь не наследовала после своих родителей, но они должны были дать ей приданое. В случае смерти родителей эта обязанность переходила на их наследников. При отсутствии наследников имение переходили к казне, но из него выделялось дочерям приданое.

Относительно того, было ли в то время приданое общесемейным имуществом или раздельной собственностью жены, существуют раз­ные точки зрения. А.И. Загоровский считает его общим, а К. Нево­лин — раздельным. В условиях неразвитого гражданского общества, а также из-за скудности источников действительно очень трудно сде­лать однозначный вывод. Ясно только, что во время брака муж владел и пользовался имуществом жены, но не мог им распоряжаться без ее согласия.

Еще в древнем памятнике «Вопрошение Кириково» растрата иму­щества жены считалась тяжким проступком и поводом к разводу. В случае смерти жены ее движимое имущество переходило к ее детям, а при отсутствии детей — к лицам, давшим приданое. Содержание жены в то время обеспечивалось дарением ей мужем или свекром имущества и земель для обеспечения ее на случай вдовства.

' См.: Неволин К. История российских гражданских законов. С. 94.

4»